Ледовая армия

Именно альбинос рассказал о приманках для Царна, о системе его передвижений. О том, что Цитадель связывала смены направления, казавшиеся хаотичными, с близостью кого-нибудь, наделенного достаточной мощью души. Эксперименты с управлением прошли успешно, и потому Братство строило план на этом исследовании.

Когда Энекен поведал о нем Тасу Буру, лысый шаман широко улыбнулся и грохнул себя кулаком в грудь.

— Спящий одарил меня большим сердцем, богатой душой! Так что это богопротивное создание мимо не пройдет! Издалека услышит!

Вот так просто он принял свою роль наживки.

— Вы ведь сможете его удержать? — уточнил он сразу.

— Пятеро заклинателей Плоти смогут экранировать ту энергию, что он использует для движения. Нет энергии — нет воздействия! — сказал Энекен. — Сложнее будет разобраться с его слугами.

— А четверо?

Заклинатель Плоти опустил взгляд на шамана.

— А трое? — хитро прищурился тот.

— Смогут, — проронил Энекен и продолжил. — Каждый из нас знает обряд призыва Темного. Даже если один из нас уцелеет, то он вытащит тварь с глубины. И как только та подойдет ближе — осколки души Царна притянет друг к другу.

Он хлопнул огромными ладонями.

— Частицу вырвет из Темного Бога, а это значит, что она не сможет больше питаться его плотью и передавать энергию дальше. Царн умрет. А Темный уснет без этого раздражителя. Все станет хорошо.

Тас Бур выдохнул, потер виски:

— Что если он останется в Темном Боге?

— Это будет неприятно, — пожал плечами Энекен.

— Такое же может быть?

— Вероятно. Я не слышал, чтобы осколки духа запитывались от существ такой силы. Для нас всех это новый опыт. Если одна часть питается от тела, а другая часть питает тело, то при совмещении они либо сожгут друг друга, либо закольцуются, и тело никогда не будет умирать, расходуя силу духа, тогда как дух будет пополнять энергию из тела. Что получается в таком случае — мне предсказать сложно.

Я почти не понимал, о чем идет речь. Потому просто слушал корабль, слушал разговоры заклинателей, слушал ровный голос альбиноса, но думал об огоньках в воде. Думал о Лайле, как о почти забытом детстве. Цеплялся за эти мысли.

Горечи не было. Просто… Будто светлое пятнышко скользило по поблекшей картинке, и там, куда падал лучик, на рисунке появлялись краски и четкие линии. Душе становилось щекотно.

Люди приходили к хозяину и уходили. Я стоял в углу и смотрел вглубь себя. Иногда к нам заходил Тас Бур, и они с Энекеном подолгу говорили. Порою спорили в голос, и тогда я подбирался, вслушиваясь в признаки угрозы в душе шамана, но тот лишь восторгался, и эмоции его были созидательны. Заклинатели обсуждали способы воздействия на дух энергией тела, методы восполнения и смешивания, контактные и бесконтактные. Продление и усиление, консервирование, трансформация. Я мог только догадываться о смысле некоторых слов.

Когда начинал говорить альбинос — оба замолкали, вслушивались, и после сводки переключались на прежний разговор. Может быть, они даже подружились за это путешествие. Ведь был же у Энекена друг на юге, Лав ан Шмерц, почему бы не объявиться и новому приятелю?

— Освободи его, — однажды вдруг сказал Тас Бур. Шаман смотрел на меня, затерянного в углу каюты.

Энекен в мою сторону даже не глянул, но брови нахмурил.

— Это невозможно, — сказал он.

— Отчего же?

— Я переусердствовал и заблокировал лишнее. Но так лучше ему самому. То, что я попытался сделать до этого, оказалось ошибкой.

Лишенный души заклинатель мрачно взялся за железную кружку, из которой пил дымящийся напиток.

— Человеку нельзя давать много свободы и менять его сущность. Это приводит к безумию.

Тас Бур встал, подошел ко мне.

— Он ребенок.

— Знаю. Я полагал, что ему станет лучше. Ты бы знал, каким мусором была забита его голова.

— Зато теперь она пуста. Получается, ты убил его?

Энекен ударил кружкой по столу:

— Не хочу об этом разговаривать.

— Как ты сделал это? — Тас Бур с интересом меня рассматривал.

— Человек — это клубок ниток в голове. Замораживаешь некоторые из них, и многое меняется. Сводишь линии, рвешь линии. Все просто.

Шаман покачал головой:

— Я думаю, ты неправ.

— К сожалению, прав. Душа — это эмоции. Модель поведения задается нитями.

Тас Бур улыбнулся, прищурился.

— Но не душа ли задает нити? — сказал он. Его лицо вдруг напряглось, на татуировках выступили капли пота. Я распрямился в углу, в тревоге, готовый вырвать у шамана кадык. — Не она ли питает их?

— Стоять, — одернул меня Энекен. — Тас? Ты чего задумал?

В моей груди что-то вспыхнуло, будто в жилы плеснули кипятка. Перед глазами заплясали огни. Закружились спирали-зрачки Шона. Заорал Эльм, поднял взгляд висящий в петле Мертвец. Выстрелила себе в висок Лайла.

Я закричал.

Глава тридцать пятая «Мертвец на щите»

Тот день обязан был быть особенным. И он таким стал. Утро встретило безветрием. Невероятно синее небо над головой очистилось даже от признаков облаков. Глубокий яркий цвет поглотил все, и из-за белых полей, уходящих к шрамам вздыбившихся льдин, казался еще глубже.