Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

— Да, — кивнул Арфлейн. — Следуя курсом норд-ост-норд, на три четверти к норду, мы подойдем к месту, где спуск довольно полог и нет холмов. Неровности начнутся в самом низу, и мы потеряем достаточно инерции, чтобы перейти без особых затруднений. Думаю, что смогу справиться с этим.

Рорсейн улыбнулся.

— Похоже, что вы вновь обрели уверенность, капитан.

Арфлейн не отреагировал на это.

— Проложим лучше курс, — холодно сказал он.

Выйдя из каюты на палубу, они едва не столкнулись с Янеком и Ульрикой Ульсеннами. Поклонившись, Рорсейн улыбнулся им. Арфлейн же нахмурился. Впервые с начала путешествия он так близко подошел к женщине. Проходя мимо них, она едва слышно поздоровалась, пряча глаза. Ульсенн же смерил их злобным взглядом.

Чувствуя слабость в ногах, Арфлейн поднялся на мостик, где уже стоял Уркварт с неизменным гарпуном в руке. Пройдя мимо него в рубку, они приветственно кивнули. При их появлении рулевой отдал честь.

Арфлейн подошел к большому грубому компасу. Лежащий рядом с ним хронометр насчитывал уже несколько веков и ходил весьма неточно. Однако даже этого оборудования хватало, чтобы довольно точно проложить курс. Развернув карту, Арфлейн разложил ее на столе, произвел вычисления и, убедившись в своей правоте, удовлетворенно кивнул.

— Следует приставить к штурвалу еще одного человека, — решил он и, высунувшись из дверей, обратился к Уркварту:

— Мистер Уркварт, пришлите сюда помощника для рулевого.

Уркварт направился к трапу.

— И пошлите еще двоих людей наверх, — крикнул ему вслед Арфлейн. — Нам нужно много дозорных. Край плато уже близко.

Вернувшись к штурвалу, он оттеснил рулевого. Схватившись обеими руками за ручки колеса, он дал ему свободу перемещения над ходом полозьев. Затем, взглянув на компас, он повернул «Ледовый Дух» на несколько румбов право руля.

Удостоверившись, что корабль лег на новый курс, он вернул управление рулевому.

— Твоя задача довольно проста, — обратился Арфлейн к вошедшему в рубку второму матросу. — Будешь стоять наготове, чтобы при необходимости помочь рулевому справиться со штурвалом.

Арфлейн с Рорсейном вновь вышли на мостик.

Взглянув на ют, они увидели Уркварта, разговаривавшего с группой моряков.

— Похоже, Уркварт причислил вас к нашей семье, капитан.

В голосе юноши не было и намека на усмешку, но Арфлейн с подозрением посмотрел на него.

— Не уверен в этом.

Юноша рассмеялся.

— Уж Янек точно не сделал бы этого. Вы видели, как он смотрел на вас? Не знаю, почему он ввязался в это предприятие. Он ненавидит корабли. У него свои дела во Фризгальте. Может быть, он хочет защитить Ульрику от внимания диких моряков?

Арфлейн почувствовал беспокойство, не зная, как расценить слова Рорсейна.

— Она здесь в полной безопасности, — проворчал он.

— Я знаю, — согласился Манфред. — Но Янек не уверен в этом. Он ревнует. И ценит не меньше, чем склад, полный парусов.

Арфлейн пожал плечами.

Облокотившись о перила, Манфред рассеянно смотрел на ванты, по которым уже карабкались к вороньему гнезду на бом-брам-стеньге фок-мачты дозорные, посланные Урквартом.

— Полагаю, что это наш последний день на безопасном льду, — сказал он. — Пока путешествие складывается для меня неинтересно. Возможно, на краю нас ждут приключения.

Арфлейн улыбнулся.

— Не сомневаюсь, что так и будет.

Небо было по-прежнему чистым, голубым и безоблачным. Лед сверкал под солнцем, а белые, туго натянутые паруса переливались светом. Едва слышно потрескивали полозья, подпрыгивая на небольших неровностях льда, да изредка скрипели реи.

Рорсейн усмехнулся.

— Надеюсь. Подозреваю, что вы тоже. Мне подумалось, что вам небольшое приключение тоже доставит радость.

На следующий день появился край плато. Казалось, что горизонт резко приблизился. Арфлейн, бывший до этого рядом с краем всего однажды, содрогнулся, глядя вперед.

В действительности спуск был достаточно пологим, но с корабля казалось, что земля оборвалась и корабль идет неминуемо к гибели. Ощущение такое, будто он подошел к краю земли. Мир, лежащий за краем, был полностью незнакомым. Едва только корабль начал спуск, им овладел страх.

Стоя на мостике, Арфлейн поднес мегафон к губам.

— Абордажные крючья за борт, мистер Потчнефф! — закричал он первому офицеру. — И пошевеливайтесь!

Заостренные крючья замедлят ход, подумал он.

Внезапно шхуна опасно закачалась с борта на борт.

— Сэр! — закричал из рубки Хансен.

Арфлейн подбежал к нему.

— В чем дело, мистер Хансен?

Двое матросов, уцепившись за штурвал, пытались удержать корабль на курсе.

— Полозья разворачиваются, сэр, — с тревогой произнес Хансен. — Совсем немного, но нам трудно удерживать их. Они попали в каналы во льду, сэр. При такой скорости мы можем перевернуться.

Встав между двумя матросами, Арфлейн ухватился за штурвал. Он тотчас же понял, что имел в виду Хансен. Полозья скользили по неглубоким, но прочным канавкам во льду, образовавшимся в результате постоянного, на протяжении многих веков, передвижения льда. Перед ними стояла реальная угроза перевернуться оверкиль.