Ледовое небо. К югу от линии

По правому борту уже тянулись однообразные зеленовато-коричневые склоны Лигурийских Аппенин, когда в безмятежно солнечно-бирюзовом просторе проскользнула унылой радугой маслянистая пленка. За истекшие сутки отдельные нефтяные пятна распространились далеко к югу от места катастрофы и на северо-западе достигли Ниццы.

До открытия купального сезона оставались считанные недели, и весь эфир поэтому был забит взволнованными репортажами береговых станций, не на шутку обеспокоенных судьбой прославленных пляжей.

— Вот оно как с окружающей средой, — посетовал Загораш, наклоняясь над бегущей от бульба пеной. — Слышите запашок, Константин Алексеевич? Даже сюда долетает.

Они нежились на верхней, солнечной палубе, разомлев от весеннего тепла и непривычного досуга.

— Керосин, — Дугин приподнялся, мельком глянул на взбаламученную воду, поигрывающую всеми цветами побежалости, словно отпущенный стальной лист.

— Тут все до капельки в цистерны собираешь, чтобы, не дай бог, в воду не попало, а они — вот, полюбуйтесь, пожалуйста. Года не прошло, как собиралась конференция средиземноморских держав. Помните?

— Вымрет море, пока договорятся, — надвинув на глаза жокейскую шапочку с зеленым светофильтром, капитан опустился на решетчатую ступеньку в тени трубы. — Отключимся минуток на двадцать пять — тридцать? — предложил он.

— Мне назад надо, — сказал Загораш, не трогаясь с места. — Хочу еще разок масло с цилиндров проверить. Пока стругаем, что надо, — он бережно прикоснулся к горячей стене вентиляционного колодца.

— Так и держите, — пробормотал Дугин, впадая в сонное забытье.

Но вздремнуть не пришлось.

Едва стармех сбежал по трапу к своим не знающим успокоения «духам», снизу, с правой открытой площадки, окликнул стоявший на вахте Беляй.

— Вы где, Константин Алексеевич? — в голосе его явственно слышались озорные нотки.

— Ну? — отозвался капитан, не размыкая глаз.

— Слева по курсу «Оймякон»! — радостно выпалил старпом. — Надо полагать, тоже в Геную следует. Вот так встреча!

— Вас это удивляет? — после непродолжительного молчания откликнулся Дугин. (Сон как рукой сняло.) Схватив рубашку с короткими рукавами, он натянул ее на чуть порозовевшие плечи. — Как идет? — поинтересовался, сбегая по трапу.

— Не поймешь. Далековато еще.

— Все закономерно. Можно сказать, жестко детерминировано, — Дугин подстроил «БМБ-100» — бинокуляр, дающий стократное увеличение, и приник к затеняющим раструбам. — Надо полагать, что в Генуе их уже новый винт дожидается.

За кривизной моря «Оймякон» был виден не полностью. Лишь характерные очертания надстройки и грузовых стрел на длинной и плоской, как у баржи, палубе свидетельствовали о том, что Беляй не ошибся.

Дистанцию в восемьсот сорок три мили от Гибралтара до Генуи «Оймякон» покрыл за восемьдесят четыре часа. Вместе с остановкой в Сеуте, где сухогруз пополнил запас дизельного топлива, это составило примерно четверо суток. То есть именно тот срок, который понадобился «Лермонтову» на стоянку в Неаполе и последующий переход в Лигурийское море.

Рандеву, таким образом, было действительно предопределено и жестко детерминировано разницей — шесть и две десятых узла — в скоростях обоих судов.

БЕРЕГ (ГЕНУЯ)

Купив в местном универмаге дорогую купальную шапочку с лепестками под цвет жемчужин, капитан завернул на рыбный рынок, где к нему примкнули боцман и электрик Паша.

— Никак себе отопление не могу сыскать для заднего стекла, — пожаловался Снурков. — Может, знаете где, Константин Алексеевич?

— В Нью-Йорке надо было соображать. Здесь в два раза дороже.

— Так времени ж всего ничего, — пожаловался боцман. — Хорошо хоть магнитофон сумел для машины купить с лаутспикерами. От же шикарный!

— Заглянем к югославу, вдруг у него есть, — сказал Дугин, замерев возле обезглавленной туши гигантского тунца, вываленной прямо на мостовую и обложенной кусками тающего льда. — Вот это да! Такую взять, до самой Одессы будет, чего жарить.

Высохший старик с искалеченными морем пальцами безучастно отгонял от рыбы назойливых мух.

— Может, приобрести? — с надеждой спросил Паша, не спуская зачарованного взгляда с крупной, как персики, чешуи, играющей радужными переливами. — Наверняка уступит задешево. Одного льду на такую нужно не меньше центнера, не напасешься.

— У нас все холодильники окунем да кальмаром забиты, — нетерпеливо возразил боцман. — Перебьемся. К югославу пошли.

Но как и заядлый рыболов Паша, Дугин не мог сразу оторваться от щедрых даров Средиземного моря. Только всласть налюбовавшись корзинами разноцветной рыбы, холмами живых ракушек и осьминогами, уныло сидящими на дне эмалированных чанов, Константин Алексеевич дал увести себя в узкую, сплошь занавешенную бельем щель, прямиком ведущую в припортовой квартал. Поминутно останавливаясь возле бочек, в которых извивались угри да стыли обсыпанные ледяной крошкой креветки, он приобрел под конец лукошко со свежей клубникой.