Ледовое небо. К югу от линии

— Ничего, — Константин Алексеевич развел руками. — Буду ждать. Вы же сами сказали, что капитан не отвечает за порт? — он доверительно наклонился к Гарди. — Тем более, что, как коммунист, я солидарен с борьбой трудящихся за свои права.

— Простойные сутки обойдутся вам дороже, чем овертайм.

— Бог с ними, с тоннажесутками и судосутками, — махнул рукой Дугин. — Все равно мне придется идти на Геную. Так какая разница, где ждать? Свой долг перед владельцами груза мы выполнили? Выполнили… Значит, и о себе позаботиться не грех.

— О да, капитан! — поспешно сдался агент. — Незачем выбрасывать деньги на ветер.

Пока буксир тащил теплоход мимо бесконечных ковшей[25], где в подернутой нефтью недвижной воде дремали суда всех флагов, распространилась весть о том, что привезли деньги и готовится увольнение на берег. Вскоре не осталось на борту человека, которого бы не затронула поднявшаяся суматоха, наполненная радостными предчувствиями и скрытым нетерпением. Женщины спешно переодевались в лучшие платья, механики и мотористы яростно отдирали пемзой въевшееся в поры машинное масло, а артельщик Осипенко, отгладив на брюках безупречную стрелку, помогал прихорашиваться красавцу боцману. Даже Иван Гордеевич принял участие в этом суетном мельтешении. Еще не получив официального указания, начал колдовать со списками, выделяя группы и смены. Он и сам не мог дождаться, когда ступит на твердую землю. Как ни привыкай к зыбкой палубе, а после шестнадцати суток безумно хочется передышки, хотя бы короткой. Недаром говорят, что море прекрасно, только уж больно в нем много воды.

Надев вышитый джинсовый костюмчик с фирменной этикеткой Ли, Тоня вышла на палубу полюбоваться раскрывшейся панорамой. Воспетый в песнях город с первого взгляда разочаровывал. Вместо ярко-синего открыточного неба над ним висело тусклое, приглушающее краски марево. Двугорбый Везувий, откуда тянуло чуть уловимой сладостью расцветшего дрока, едва проглядывал сквозь эту знойную дымку, а обращенные к морю фасады обшарпанных старых домов выглядели на редкость невыразительно. Не слишком улучшали общую картину и многочисленные палаццо с колоннадой и портиками. Равно как и средневековые замки, вроде окруженного грязно-желтыми башнями Кастель-дель-Ово. Они совершенно терялись среди новостроек. Шахматные кварталы одноликих, белых по преимуществу, корпусов напрочь уничтожали всякое своеобразие. Только характерный абрис гор и полукружие залива указывали на географическую принадлежность. Тоне вспомнилась телекомедия «С легким паром», где герой, пребывая «под газом», спутал московские Черемушки с ленинградскими. В Неаполе ему пришлось бы не легче. Почти по всему побережью строгими бездушными шпалерами выстроились точно такие же дома с балконами и лоджиями. Лишь западную часть холма Позиллипо, где в темной хвое бесчисленных пиний утопали белоснежные виллы богачей, Тоня нашла соответствующей усвоенным представлениям (кинофильмы «Неаполь — город миллионеров» и «Вернись в Сорренто»).

Контейнерный терминал, в отличие от Генуи и Нью-Йорка, отстоял сравнительно недалеко, но «Лермонтову» все же пришлось пересечь всю до последнего предела замусоренную акваторию, прежде чем показались характерные П-образные фермы кранов. Опять это было где-то на задворках, за ржавыми стапелями заброшенной верфи и складом горюче-смазочных материалов на искусственном острове.

В ковше, куда направили контейнеровоз, у двух причалов кисли на приколе итальянские пароходы-близнецы «Лациум» и «Капулия». Их зеленые борта создавали иллюзию, что вода цветет, как в пруду. Бесчисленными медузами плавали на ней вездесущие полиэтиленовые мешочки.

Когда буксир подошел к свободному пирсу, один за другим стали появляться малолитражные «фиаты» и мотороллеры.

— Команде аврал, — объявил старпом с верхней палубы, — занять места по швартовому расписанию.

Неаполитанские докеры, чье время, очевидно, было расписано по минутам, подоспели точно к швартовке. Одетые по случаю праздника в яркие, модного покроя костюмы, они неторопливо вылезали из машин и натягивали кожаные перчатки.

— Шпринг, прижимные, продольные, — скомандовал капитан, удерживая теплоход левым подруливающим.

Через две минуты бело-голубые полипропиленовые гаши лежали на кнехтах, а на баке и на корме заработали шпилевые машины, выбирая канат. Судно неподвижно замерло как раз возле крана. Докеры расселись по своим малолитражкам и укатили в город.

Высокая стена, составленная из контейнеров концерна «Си лэнд», полностью отгораживала от легкого ветерка, веявшего с зеленых высот Позиллипо. Жарко дышало асфальтом и раскаленным железом. Был самый разгар сиесты, когда в южных странах замирает любая деятельность. «Лермонтов» остался с глазу на глаз с обезлюдевшим, истерзанным солнцем портом, где беспощадно блестели стекла, отгороженные пирсами ковши и слюдинки в горах песка. Даже власти не появлялись. Только одинокий старичок в черной кепке, удивший серебристо-сиреневых морских карасей на куски помидора, несколько оживлял этот неподвижный ландшафт.