Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

В реальной же жизни утвердилось представление о том, что раз рыцарей нельзя совершенно вытеснить с Даугавы, их остается лишь терпеть. С середины XIII и до конца XV века Новгород и Псков — Полоцк полностью находится под влиянием Литвы, — набираются нового опыта общения с «латинянами». Конфликты хоть и случаются, но вспыхивают лишь из-за таких периферийных проблем, как рыбная ловля на Чудском озере, нападения на купцов, карательные походы местных администраторов по обе стороны границы и т. п. Многие спорные моменты устраняются посредством заключения договоров. Даже сложное переплетение ливонских внутригосударственных отношений с обилием особых интересов не являлось непреодолимым барьером при разрешении конфликтов. В политических буднях в общении сторон друг с другом преобладала нормальность или гибкость. Особые усилия были сосредоточены на договорном урегулировании проблем и обоюдном соблюдении соглашений. Заключалось множество наступательных и оборонительных союзов, изредка предпринимались совместные походы, а в отношении спорных территорий в конечном итоге предпочтение отдавалось сохранению status quo. Чуждое стало хорошо знакомым. Уже знали, что друг от друга можно было ожидать — оборона была необходима так же, как и постоянный торговый обмен. Это увеличение объема информации о ливонских немцах отражают даже летописи. Однако ее зримая суть — и тут вышеуказанное несоответствие выводит свой отчетливый контур, — недалеко отходит от стандартов, определяемых церковной догматикой. Немцы, как и другие народы, не исповедовавшие православие, причислялись к «еретикам», неполноценным, от которых происходит все зло. Эти определения с их антикатолической тональностью настолько формализированы, настолько обусловлены предвзятым отношением, что реалии совместного проживания, взаимопонимание, а также готовность ко взаимным уступкам не могут обрести в них отображение.

Мир с немцами в северо-западной Руси не являлся чем-то необычным. Спокойные отношения к Западу были сметены лишь тогда, когда Москва покончила с новгородской и псковской самостоятельностью и середина XVI века дала старт крушению ливонской конфедерации.

Перевод с немецкого М.Б. Бессудновой

Орден меченосцев во втором крестоносном завоевании южной Эстонии Андрей Конопленко ( Саратов )

К началу 1217 года восьмилетние усилия немецких крестоносцев, прежде всего, Ордена меченосцев, направленные на завоевание южноэстонских земель Сакалы и Уганди, завершились их подчинением. Но окончательного покорения Северной Эстонии не произошло. Более того, немецкие завоевания в Южной Эстонии оказались под большой угрозой, поскольку в ливонские дела вмешались восточные соседи, а именно, Новгород и Псков. Это вмешательство привело к крушению немецкого господства в этом регионе и положило начало процессу, который с учетом более ранних событий можно обозначить как второй этап завоевания крестоносцами южноэстонских земель, пришедшийся на 1217–1224 годы. В настоящем исследовании мы попытаемся выявить роль в этих событиях Ордена меченосцев, к началу означенных событий, определенно, являвшегося наиболее мощной военной силой в лагере немецких завоевателей.

Начать, однако, следует с более ранних событий. Активность немецких крестоносцев в эстонских землях неизбежно затрагивала интересы Новгорода и Пскова, которые еще в конце XII века утратили политическое господство над Южной Эстонией. Резкое изменение политической обстановки, обусловленное вторжением крестоносцев, давало Новгороду и Пскову реальную возможность восстановить свое влияние в этих землях. В 1210 году, воспользовавшись трудностями угандийских эстов, вот уже два года подвергавшихся непрерывным нападениям меченосцев и их союзников, Новгород и Псков предприняли попытку восстановить господство над Уганди. Войско Мстиславичей — новгородского князя Мстислава и псковского князя Владимира, — вторглось в ее пределы, осадило эстов в крепости Оденпе (Одепя, Медвежья голова), захватило ее и вынудило их заплатить «400 марок ногат»[358]. Это свидетельствует в пользу того, что главной целью похода было восстановление даннической зависимости угандийских эстов.