Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

В феврале 1219 года меченосцы участвовали в новом походе на Северную Эстонию и на Ревель (Таллинн)[374], а осенью того же года Родольфу, заменившему погибшего Бертольда на посту комтура Вендена, удалось собрать силы, достаточные для похода на другую североэстонскую землю. Гервен, опустошить ее и принять от местных эстов изъявление покорности[375]. Тогда же «меченосцы» «созвали к себе людей епископа, [епископского — А.К.] фогта [камерария — А.К.] Герхарда со всеми ливами, молодого графа из дружины епископа и <…> вступили в Виронию», заставив ее жителей принять крещение[376]. Североэстонские походы Ордена, равно как и предшествующее отражение Новгородско-Псковского наступления 1218 года, свидетельствует о том, что за два года, прошедшие после его поражения при Оденпе, Орден полностью сумел восстановить свои силы и восполнить понесенные потери. От пассивной обороны он вновь перешел активным боевым действиям и даже добился успехов в дальних походах. Теперь в хронике Генриха Латвийского еще отчетливее, чем раньше, обозначилась ведущая роль меченосцев в военных предприятиях. Если в предшествовавший период можно было с уверенностью говорить лишь о командовании орденских военачальников над крестоносцами-«пилигримами», то теперь братья-рыцари, разворачивая военные действия по собственной инициативе, собирали под свои знамена и епископских вассалов.

В феврале 1220 года ливонские немцы выступили в очередной поход против эстов Гариэна в Северной Эстонии и для этого, по словам Генриха Латвийского, «собрали большое войско из ливов, леттов и тевтонов, при котором были также герцог Саксонский Альбрехт [фон Ангальт — А.К.], <…> магистр Волквин со своими братьями и Дитрих, брат епископа с прочими церковными людьми». Создается впечатление, что меченосцы в этом походе образовывали не более одного подразделения крестоносного войска, но описание хронистом самих военных действий заставляет нас изменить мнение. Следуя по территории уже подчиненного ими Гервена, немецкие рыцари встретили рать эзельцев и вступили с ней в бой, в ходе которого, по мнению хрониста, особо заметными были действия герцога Альбрехта, прибывшего в Ливонию с поистине крупными силами, и магистра Волквина, которые первыми выступили навстречу противнику и первыми прибыли к месту боя, причем впереди было «знамя братьев-рыцарей», а уже за ним под своим стягом следовал герцог Альбрехт. Но более всего примечательно, что по одержании победы переговоры с запросившими мира гариэнцами вел не кто иной как магистр Волквин[377], а потому мы можем заключить, что участие Ордена в покорении Гариэна носило отнюдь не рядовой, а, скорее, первостепенный характер.

Сочтя, по-видимому, свои силы восстановленными, меченосцы вернулись к вопросу об Уганди, которую были вынуждены уступить Новгороду и Пскову по условиям перемирия 1217 года.

О военных столкновениях крестоносцев с Новгородом и Псковом в 1219–1220 годах неизвестно. Два сообщения Генриха Латвийского позволяют, однако, предположить, что в это время было возобновлено перемирие на условиях соглашения от 1 марта 1217 года, предусматривавшего признание русской власти над Уганди. Хронист сообщает, что в 1218 году после ухода русского войска, «отправили <…> русские из Пскова послов в Ливонию, чтобы сказать, что они готовы заключить мир с тевтонами». Генрих Латвийский не пишет, было ли заключено подобное соглашение, отмечая лишь, что у «русских», снарядивших посольство, «замыслы <…> по-прежнему были злые и исполненные всякого коварства»[378].

Хронист избегает говорить о его возобновлении и ограничивается тем, что обвиняет русскую сторону в «злонамеренности», вероятно, из-за того, что соглашение оказалось недолговечным и более того было нарушено самими крестоносцами. Это видно и из рассказа Генриха Латвийского о событиях 1221 года, когда «меченосцы» вновь вступили на земли Уганди. Судя по сообщению хрониста, реакция Новгорода и Пскова не заставила себя ждать, поскольку «русские прислали обратно грамоту о мире, заключенном близ Оденпе [1 марта 1217 года — А.К.]»[379], из чего можно с уверенностью заключить, что до этого времени соглашение 1217 года действовало, возобновленное, по всей видимости, в 1218 году, как Псковом, так и Новгородом, на условии признания крестоносцами их власти в Уганди.

В ответ на нарушение перемирия и оккупацию меченосцами Уганди новгородцы и псковичи во главе с князем Всеволодом Георгиевичем, со своей стороны, вступили в эстонскую область, где до того русских гарнизонов, видимо, не было. Однако во время похода русское войско не пыталось осаждать Оденпе, где, как и 1217 году, засели меченосцы, и ограничилось четырехдневным разорением Уганди, фактически потерянной для Новгорода и Пскова, после чего возвратилось обратно[380]. Таким образом, Ордену меченосцев, вновь захватившему Уганди, с учетом того, что его господство в Сакале было возобновлено еще в 1217 году, вторично удалось установить свою власть над Южной Эстонией.