Ледовое побоище

Мне стало смешно, я могла обмануть кого угодно, даже Маньку, но не Вятича, он прекрасно понял, почему так долго длилась дойка.

– Вятич, мы с ней договорились, только вот надолго ли.

– Если договорились, то надолго. Животные своих привязанностей не меняют.

Манька действительно дальше вела себя лучше некуда, правда, на следующий день у нее обнаружился другой перекос. То ли после поцелуя, то ли просто из‑за задушевной беседы, но коза твердо решила, что я принадлежу ей и только ей, а потому во дворе не подпускала ко мне никого, даже Федьку. Понимая, что просто не угляжу за ревнивой врединой и ребенок может пострадать, я снова присела перед козой:

– Маня, вот это мой козленок, понимаешь? И его надо не бодать, а беречь. Ему твое молочко, кстати, очень нравится. Да-да, хвалил от души.

Как мог хвалить Манькино молоко полуторагодовалый Федька, коза не поинтересовалась, но уже не косилась на ребенка, как на врага. Так, Федора признали, теперь очередь за Вятичем. Эта рогатая бестия могла навредить и мужу тоже, ведь он не видел угрозы.

– А вот это, – я показала на Вятича, – мой… мой козел. И его надо слушаться. Я, например, слушаюсь…

Я говорила тихо, почти на ухо Маньке, но Вятич расслышал. Когда внушения животине закончились и консенсус достигнут, муж тихо рассмеялся:

– За козла спасибо, а вот чтобы ты меня слушалась, что-то не припомню.

Но прокормить нас Манька не могла, даже если бы пожертвовала собственной жизнью. Рыбалка и даже охота (я вспомнила, что владею и луком тоже) давали пропитание, но впереди зима, об этом я вспоминала все чаще и чаще…

Следующие месяцы нас спасало умение Вятича лечить людей и мой неистребимый, как оказалось, жизненный оптимизм.

Волково, да и Козлово жили натуральным хозяйством, им мои куны и резы в золотом и серебряном исполнении были ни к чему, быстро осознав это, я еще и предлагать не стала, чтобы ни у кого не появилось желания заполучить их силой. Нет, нападений я не боялась, мечом владеть не разучилась, но убивать или просто калечить кого-то вовсе не хотелось. Не стоило давать людям повод быть сволочами, лучше дать повод помочь.

Волково хоть и дальняя деревня, но по другую сторону небольшого озера, что неподалеку, нашлась еще одна – Вязники. Добраться в Вязники можно было, только переправившись на лодке, но там как‑то быстро узнали, что в Волково появился лечец.

Первым пациентом оказался малыш с вывихнутой ручонкой. Его привезли на лодочке через озеро из Вязников. Вятичу не стоило особого труда понять, что мальчонке пытались вправить ручку своими силами и сделали только хуже. Неловкий «дерг» привел к дикой боли, от которой ребенок уже был в полубессознательном состоянии. Хорошо, что в Вязниках оказался непоседливый Кузьма, которому где бы ни бывать, лишь дома не сидеть, как я поняла. Он-то и заверил всех, что слепой лечец из их деревни вот точно такой вывих вправил ему лично враз!

Конечно, никто не стал уточнять, что за вывих был у Кузьмы, ребенка подхватили и привезли к нам.

– Настя, нужен лубок и длинные полосы ткани.

Для лубка, насколько я понимала, могла подойти толстая кора, а вот с тканью напряженка… Ткацкого стана у меня в избе не было, а если бы и был, то бесполезно. Но задумываться я не стала, запасная рубаха превратилась в требуемые полосы довольно быстро. Ладно, потом что-нибудь придумаю взамен. В конце концов, у меня эта еще не расползается.

Через полчаса ребенок уже лежал на лавке, только тихо постанывая. Его ручка в локте была возвращена на место, уложена в согнутом положении в спешно сооруженный лубок и туго примотана.

Глядя вслед счастливым родителям, уносившим чуть позже свое чадо, я подумала, что скоро перед нашим домом выстроится очередь из пациентов.

Так и вышло, и это пошло нашему материальному положению явно на пользу. Уже на следующий день пришли те самые папа и мама, чей ребенок оказался первым пациентом Вятича. Они притащили здоровенный короб со всякой всячиной, в том числе и тремя новыми рубахами для всей нашей семьи. В коробе нашлись мука, пшено, солонина, соль, какие-то семена… Хозяйский взгляд родителей малыша сразу заметил явный перекос в нашем житье-бытье, а потому все доставленное оказалось весьма полезным.

В следующий месяц благодаря пациентам мы обзавелись двумя курицами и петухом, получили хомут для лошади, хорошие грабли, косу, серп и еще кучу всякой всячины для хозяйства. А еще сало, мед, драгоценную соль, муку и много крупы. Жить стало вполне сносно, но наши проблемы никуда не делись. Конечно, мужик, чью жену Вятич избавил от здоровенного нарыва (вернее, избавляла я под чутким руководством мужа, потому как он не видел ни женщину, ни ее нарыв), наколол много поленьев, оставалось их только поколоть помельче, чтоб в печь влезли, но я понимала, что и это будет трудно.