Ледовые пираты

Мательда поднялась и стала искать под своими платьями письма, которые украла из кабинета Рустико. Когда она вытащила их наружу, еще несколько кусков грязи отвалились от ее когда-то пышного одеяния и упали на пол. Следы прошлой ночи рассыпались в пыль.

– Я пойду с тобой, – сказала она. – Я должна рассказать трибунам кое-что важное.

Мательда любила малый зал дворца. Его стены были окрашены белой известью, а потолок поддерживали черные деревянные дуги. Ничего лишнего, всего два цвета – светлый и темный. Вот если бы и в жизни все было так же просто и понятно!

Вдоль стен расставлены стулья. На стенах – никаких украшений, лишь под маленькими оконными проемами натянуты балдахины, чтобы расположившиеся в нишах птицы не сбрасывали свой помет на умные головы участников заседаний суда и городского совета.

Сегодня раскладные стулья пустовали. Две группы мужчин ждали дожа. По правую руку от себя Мательда узнала трибунов, среди них был и Бонус Маламокко. Хозяева городов лагуны стояли, плотно сгрудившись, и о чем-то шептались между собой.

В другой стороне помещения Мательда обнаружила трех чужестранцев с длинными волосами, уложенными прядями. Их крепкие фигуры были облачены в толстые серые шерстяные накидки, под которыми виднелись одежды из яркого материала и потертой кожи. Обувью им служили унты. Никогда раньше Мательда не видела такой одежды.

Она узнала двоих парней, которые встретились ей прошлой ночью, – худого невысокого и большого, который утащил ее на своем плече, словно какую-то ценность, спасаемую из разрушенного и охваченного пожаром города.

Мательда нерешительно подошла к чужакам. Перед высоким она остановилась и подняла на него глаза. Он не отвел свой взгляд.

И… неужели он усмехнулся?

– Что вы сделали со мной прошлой ночью?

– Взяли тебя с собой. – Он пожал плечами. – Другие почему-то вдруг больше тебя не захотели.

От звука его голоса в душе Мательды будто срезонировал колокольчик. Ее снова охватил ужас. Она вспомнила болезненную хватку Элиаса, его руки в своих волосах, позорное чувство стыда от прикосновения к лодыжкам, жилистые пальцы на своей коже…

Худощавый что-то произнес на незнакомом языке, и большой снова ухмыльнулся.

– Что он сказал? – спросила Мательда.

Когда великан покачал головой и попытался состроить серьезное лицо, худощавый снова заговорил, на этот раз по-гречески:

– Я советовал Бьору переспать с тобой до того, как мы принесем тебя обратно. Но он не захотел меня послушать. В следующий раз будь умнее, брат! Теперь она злится оттого, что ее спаситель побрезговал ею.

Ее спаситель? Она внимательно посмотрела на грубые черты лиц этих простых людей, на их глупые ухмылки. И только сейчас заметила свежую рану на носу великана.

– Кто эти люди? – повернулась Мательда к своему отцу.

Однако дож уже надел на голову свою остроконечную шапку – корно, символ дожей, и стоял посреди помещения между обеими группами. Разговоры стихли.

– Уважаемые трибуны! Вчера ночью Бонус из Маламокко привел с собой этих людей. – Джустиниано жестом указал на чужестранцев. – Должен признаться, поначалу я им не доверял. Однако затем сыновья Альрика… – Он сделал вынужденную паузу.

– Ингвар и Бьор, – помог ему пожилой чужестранец.

Джустиниано кивнул.

– Они вдвоем спасли мою дочь, оказавшуюся в очень опасном положении. Я благодарю их, а также выражаю благодарность Бонусу из Маламокко. Если бы он в нужный момент не появился во дворце с этими людьми, моя дочь оказалась бы в руках ночных преступников.

Бонус вышел к возвышению и опустился на колени. Рука дожа легла на его головной убор.

– Бонус, – сказал он, – я вам не доверял. Это было ошибкой. Без вас и ваших людей Мательда сейчас, наверное, была бы или мертва, или похищена и продана в рабство. Вы заслужили мою благосклонность. И ваши люди, конечно же, тоже.

Бонус в милости у ее отца?! Мательда сжала свои маленькие кулаки, и в ее левой руке хрустнули украденные пергаменты.

– А будет ли он и впредь в твоей милости, если я скажу, что меня преследовал его брат Рустико? – не сдержалась Мательда.

Маламокко вскочил на ноги столь резко, что дож, державший руку на его голове, невольно смахнул его шапку.

– Ложь вам не поможет, Мательда, – сказал Бонус, исполненный пафоса. – Ваш отец мудрый правитель. Если вы ставите под сомнение его благосклонность, то, видимо, сомневаетесь и в его разумности. Вы это хотите здесь продемонстрировать?

Взгляд, брошенный на нее отцом, был исполнен гнева. Мательда не могла поверить своим глазам, увидев, как Джустиниано наклонился, поднял головной убор Бонуса и отдал ему. Мир перевернулся с ног на голову, и сама она оказалась подвешенной ногами к потолку.

– Но это правда! – воскликнула она. – Я была в кабинете Рустико. С его племянником. – Детали она надеялась опустить. – Я слышала, как Рустико сказал, что хочет передать Риво Альто и все другие города лагуны византийскому императору!

Трибуны что-то забормотали. Бонус наигранно рассмеялся:

– Ах, как трогательно! Ребенок хочет завоевать внимание своего отца. Правда, у него слишком много фантазий, как мне кажется.

Мательда подняла руку с бумагами вверх: