Ледовые странники

Вот кого он считал главным злом. Весь долгий путь до острова он потратил на то, чтобы выбить из ученого информацию о местонахождении передвижной базы русских. И что в итоге? Чистый ноль! А ведь он, Эванс, считал себя знатоком русской психологии. Он все рассчитал верно. Широков не стал изображать из себя героя-патриота. Эвансу даже усилий прикладывать не пришлось, чтобы он выдал то, что его интересует. Он рассказал о существовании технологии добычи метангидрата в условиях работы в Северном Ледовитом океане на глубине до трех километров. Сообщил, что установка находится на передвижной базе русских, и то, что первый проверочный ввод данной установки должен был осуществиться в конце месяца. Рассказал о том, что все необходимые детали установки переправлены на передвижную базу и готовы к монтажу. Не скрыл и то, что монтаж установки приостановлен согласно приказу свыше, и виной всему — подозрительность русских. Высокие начальники, что сидят в Москве, каким-то образом узнали о том, что установкой интересуются конкурирующие государства, и решили испытания отложить.

И все шло хорошо до тех пор, пока Эванс не задал главный вопрос: где находится передвижная база. Вот тут началось то, чего Эванс понять не мог. Широков рассказал, что месторождение, на котором собирались испытывать новые технологии, находится в районе хребта Гаккеля, и на этом замолчал. Сколько ни пытал его Эванс, какие способы ни использовал, чтобы развязать ученому язык, тот твердил одно и то же: база на хребте Гаккеля, координат не знаю, сказать ничего не могу.

«В чем мой просчет? Почему я не смог выбить из него нужную информацию? — Эванс в тысячный раз прокручивал в голове картины допроса. — Может быть, я напрасно применил силу? Нужно было давить не на страх, а на жадность? Нет, от денег он отказался категорически. За деньги он говорить не стал бы, в этом я уверен. Быть может, не нужно было демонстрировать перед ним безмолвное повиновение моих людей? Как только я отправил их на свежий воздух, в Широкове что-то изменилось. Он будто дошел до определенной точки, получил интересующий его ответ и после этого замкнулся. Перелом в разговоре произошел именно тогда, в этом сомнений не было. Где же я просчитался?»

Эванс не мог поверить, что Широков молчит, потому что попросту не знает, где находится база. Весь его жизненный опыт не мог подсказать, что секретные данные можно сохранить таким способом: держа разработчиков проекта в неведении. Ему казалось это нереальным еще и потому, что сведения о разработке проекта он сумел добыть так легко, благодаря пьяной болтовне матросов. Раз уж матросы в курсе того, что происходит на базе, то главный разработчик тем более должен владеть информацией.

А Широков не мог выдать секрет, так как эти сведения ему действительно были недоступны. Где-то на хребте Гаккеля — вот все, что он мог сказать. И убедить в своей правдивости твердолобого Эванса ему не удавалось. Хотя нет, в глубине души Эванс догадывался, что пытки не приносят успеха именно потому, что ученый говорит правду, но верить этому он отказывался. Это означало провал операции, а с провалом он смириться не мог. За то время, что он работает наемником, у него не было ни одной проваленной операции. И в этот раз не будет!

В дверь постучали. Эванс недовольно поморщился. Он не терпел, когда его мысли прерывали.

— Чего надо? — грубо спросил он.

— Это я, Чарли, — услышал он в ответ. За дверью стоял Тед Симмонс, правая рука Эванса. Он был единственным членом группы, которому было позволено называть Эванса по имени. С Симмонсом Эванса связывала многолетняя дружба.

— Заходи, чего мнешься, — проворчал Эванс, и дверь открылась, пропуская визитера.

— Заглянул к повару, прихватил тебе кое-что. — Тед бухнул контейнер на стол. — Парни отдыхают, а я вот решил заглянуть.

Эванс благодарно улыбнулся. Тед знал, как разрядить обстановку. Распаковав контейнер, Эванс достал кусок пахучей говядины, завернутой в тонкий слой теста. Понюхал, прежде чем откусить.

— Пахнет вкусно, — одобрил он.

— Потому что голодный, — усмехнулся Тед. — Сутки на ногах, и ни одного перекуса. Там еще салат и кое-что горячительное. Не отказывай себе в удовольствиях, друг.

Эванс приступил к еде. Тед присел напротив и терпеливо ждал, пока босс насытится.

— Зачем ты пришел на самом деле? — доедая остатки салата, спросил Эванс.

— Разве я не могу зайти к другу просто так, без повода? — заявил Тед.

— В обычных условиях можешь, — согласился Эванс. — Но не сейчас. Говори, зачем пришел?

— Операция в Баренцбурге провалилась? — осторожно осведомился Тед. Он все это время оставался на острове и хотел знать подробности. — Парни молчат, но я ведь не идиот. Из пятнадцати человек вернулись только семеро, это о многом говорит. Не хочешь поделиться со мной?

— В центре была засада. Восемь наших убиты. Сколько с их стороны — сказать трудно. Я был на втором этаже, когда началась заварушка. Вызвал подкрепление. Когда дело запахло жареным, мне удалось пробиться вниз. Гвен был со мной. Вместе мы и ушли, прихватив агента. Больше рассказывать нечего.