«Ледовый поход» Балтийского флота в 1918 году

Несомненно также, что ОСДЕМ действовало в интересах н по заданию иностранных империалистов, ибо в условиях осуществленной национализации банков финансирование этого «общества» иностранной валютой могло производиться только иностранными государствами.

Таким образом, под видом фиктивной продажи мы видим в данном случае очередную попытку врагов Советской республики нанести серьезный удар по ее военно-морским силам. Но замыслы врагов и на этот раз провалились.

Под предлогом невозможности преодолеть льды контрреволюционная часть офицеров настаивала на подрыве и затоплении кораблей. Встретив энергичное противодействие судовых команд, эти офицеры демонстративно покидали свои корабли, уходили на берег, предпочитая остаться у немцев, нежели служить Советской власти. Поэтому многие корабли к началу похода остались без командиров.

Иностранные агенты и контрреволюционно настроенные офицеры с помощью эсеров и анархистов пытались повлиять на наименее стойкую часть матросов. В воспоминаниях одного из участников операции говорится: «Используя спешку и напряженность обстановки, анархиствующие элементы расхищали военные запасы, всячески пытались дезорганизовать массу моряков. Предатели п немецкие агенты распускали провокационные слухи. Говорилось о том, что положение безвыходное, что все красные ледоколы захвачены белофиннами, что суда застрянут во льдах и там их захватят немцы... Большая часть офицерства открыто саботировала приказ о выводе флота. Можно было опираться только на небольшую часть, главным образом, младших офицеров, перешедших на сторону революции»

Инженер-вице-адмирал И. Я. Стеценко в своих воспоминаниях сообщает, что после решения о перебазировании флота «...реакционная часть офицерства и белофинны занялись антисоветской пропагандой. Нытики и маловеры открыто высказывались против решения Центробалта, заявляя, что не поведут корабли из Гельсингфорса. Кругом сновали представители Швеции, Германии и Америки и открыто предлагали продать флот»^{141 142}.

«Предатели,-— пишет И. Я. Стеценко далее, — вели з команде агитацию: «Флот не выдержит этого похода, корабли погибнут, не лучше ли остаться?» Начались увольнения от службы под разными предлогами. Командиры самовольно покидали суда. Некоторые ушли с кораблей еще в Ревеле.

Усложняло обстановку еще то, что корабли не закончили зимнего судоремонта, на многих кораблях механизмы были разобраны и лежали в мастерских.

Среди офицерства было немало представителей финской знати, которые особенно изощрялись в проведении подрывной работы. Перед самым выходом флота из порта мичман Роусс¹⁴³, финский барон, явился на миноносец и заявил команде, чтобы она убиралась с корабля, прибавив при этом: «Нидуда вы флот не уведете, все это теперь наше». Но барона команда с корабля выгнала».

Вражеская агитация оказывала некоторое влияние на наименее стойких и мало сознательных матросоз. Часть из них, ссылаясь на декрет о демобилизации старого флота, покидала корабли и расходилась по домам. «Излюбленный метод у врага, — вспоминает .участник переходи, — был один — бить на чувства с подходом: мол, братишки, чего вы сидите на холодных и голодных кораблях, демобилизация давно уже прошла, теперь можно свободно уходить с военной службы и с кораблей, дома ждут жена, дети, земля, что без толку сидеть, пора и за хозяйство браться... Везде и всюду стойкие моряки давали большевистский отпор врапу... Но в семье моряков было не без уродов. Были малостойкие и малодушные, которые, видя, что впереди в городе назревали тучи, грозила смерть, сзади стояла германская эскадра — та же смерть, под тем или иным предлогом собирали вещи и уходили с кораблей...» *

Несмотря на имевшийся уже опыт перехода кораблей в ледовых условиях в декабре 1917 года (переход из Гельсингфорса в Кронштадт линейного корабля «Гражданин» и трех крейсеров) и в феврале 1918 года, когда 56 кораблей перешли из Ревеля в Гельсингфорс, аргумент о невозможности плавания кораблей во льдах широко использовался врагами для срыва операции.

Командир наиболее -мощного ледокола «Ермак» В. Е. Гаса-бов, позднее бежавший 3ai границу, 6 марта представил в Совкомбалт доклад, в котором, ссылаясь на трудности плавания во льдах, доказывал невозможность перехода кораблей и предлагал проводить «один вполне исправный корабль двумя ледоколами в течение недели», рассматривая проводку каждого корабля как отдельную операцию². «План» Гасабова заведомо обрекал операцию на невыполнение.

Враги вели подрывную работу не только среди команд. Они действовали и в штабе и в других органах управления флотом. Так, например, бывший командир дивизиона эскадренных миноносцев капитан 1 ранга А. Ружек, пробравшийся на пост руководителя военного отдела Центро-балта, как свидетельствуют участники операции, проте- ¹⁴⁴ стовал против перехода кораблей, доказывая его невозможность *.