Легат

– Вернетесь, – кивнув, заверил Рысь. – Темнеет сейчас поздно.

Тарх обернулся, подозвав трех юношей, что сконфуженно переминались с ноги на ногу позади всех.

– Ты, сын Доброя, просил, если можно, отдать вам в учение отроков.

– Да, просил. Славно, что ты об этом вспомнил, уважаемый Тарх.

– Мы отрываем их от работ, – старейшина покачал головой. – Но раз ты просил – получай. Вернешь их к осени.

– Да благословят тебя и твоих людей ваши и наши боги!

– Только одно условие, – продолжал Тарх. – Раз в три дня старший из отроков, Светозар, ты его знаешь, должен приносить требы старому дубу.

– Пусть приносит, – Юний пожал плечами. – Никто не будет препятствовать. Ну что, идемте смотреть город?

Гости прошли по двум главным улицам, немало дивясь на двух– и трехэтажные дома с портиками и статуями – частью мраморными, привозными, а частью уже вырезанными здесь из крепкого дерева. Юний нарочно повел делегацию на одну из башен, с высоты которой были прекрасно видны тренировки легионеров. Войска, распадаясь на центурии и вновь соединясь, действовали на пересеченной местности, надо сказать, довольно умело, чем вызвали откровенно завистливые взгляды со стороны чернявого вождя Птиц. Рысь про себя посмеивался: ну-ну, проникнитесь имперской мощью! А еще – так же нарочно – проводил не раз вокруг одних и тех же зданий – может, город покажется гостям куда как большим, нежели на самом деле. На самом-то деле, увы, не такой уж большой и многолюдной была Нордика – по сравнению с Римом, да с той же Германией или Нориком – бедновато жили.

– А вот эта земля, – легат обвел рукою колосящиеся поля, – участки наших крестьян и ветеранов… э-э… пожилых, уже выслуживших свое, воинов. А вон там, за ними, совсем свободные земли, те, что когда-то принадлежали моему роду. Мы держим их для друзей. Любой может обрабатывать их под нашей защитой.

– И цена этой защиты – свобода, – желчно покивал Брячислав, жрец.

Да, ему нельзя было отказать в уме, впрочем, как и старейшине.

– Значит, любой человек может запросто поселиться на ваших землях?

– Любой, – подтвердил Рысь. – Любой, соблюдающий наши законы. Они в общем-то сводятся к весьма простым правилам: нельзя убивать, нельзя красть, нельзя вмешиваться в чужую жизнь, и нужно платить налоги.

– Как это – налоги? – заинтересовались сразу оба – и старейшина, и жрец.

– Видите ли, – Юний потер бородку, – у каждого человека, если он не дурак, не лентяй и не пьяница, обычно бывают излишки, часть которых он должен отдать на благо всего общества… нашего славного града.

– А если вдруг ураган? – вскинул глаза жрец. – Или бесснежная зима? Или холодное лето? Откуда ж тогда взяться излишкам?

– Тогда неоткуда, – согласился легат. – Тогда все – на усмотрение магистратов.

– Кого?

– Облеченных особой властью людей. Старейшин, по-вашему.

– Ну, ведь и у нас так поступают, – хохотнул в бороду Тарх. – Нет ничего нового под солнцем, луной и звездами.

Юний не стал спорить.

Уже ближе к вечеру гости покинули Нордику, согласно договору, оставив трех юнцов для учебы. Рысь очень надеялся, что город произвел на правителей племени Птицы достойное и устрашающее впечатление. Варвары, они же как плохо воспитанные дети – уважают только того, кого боятся.

Проводив гостей, Юний поднялся в таблиниум, на второй этаж. Усевшись за стол, пододвинул к себе чистый пергаментный лист, немного подумал и, обмакнув в чернила каламус, вывел:

«В первый год основания Нордики, в месяце июле, город, называемый варварами Озерным градом, посетили принцепс, легат и понтифик племени, называемого людьми Птицы. Земли сего племени располагаются неподалеку и, если появится на то воля богов, совсем скоро будут включены в городскую округу, а люди Птицы, приняв гражданство великого Рима, постепенно выйдут из дикого и непросвещенного варварства. Это благое дело начинается уже сейчас, трое юношей, кои…»

Скрипнула лестниц. Вошел слуга, доложил с поклоном:

– К тебе гостья, мой господин.

– Гостья? – Юний положил каламус на стол.

– Госпожа Вента.

Посмотрев на слугу – худосочного парня лет двадцати, – легат покачал головой:

– Сколько раз тебе говорить, Винифрид, не называй госпожу Венту гостьей.

– Слушаюсь, мой господин, – снова поклонился слуга. – Я проводил гос…пожу Венту в атриум.

– Хорошо, можешь идти. – Юний склонил голову и улыбнулся, услыхав тихие, быстро приближающиеся шаги. Ага, станет Вента дожидаться в атриуме, как же!

– Любимый! – Едва появившись на пороге, девушка бросилась Рыси на шею. – Я так соскучилась по тебе!

– Я тоже. – Юний прижал Венту к груди, погладил по волосам, ощутив жаркий поцелуй на губах.

Руки проворно расстегнули фибулы, и верхняя – синяя, с золотой вышивкой в виде падающих листьев – туника неслышно соскользнула на пол. Нижней туники на Венте не было, и стройное, точно вырезанное из мрамора, тело ее маняще белело в полутьме. Опустившись на колени, Юний поцеловал девушку в живот, обнял, обхватил горячие бедра и, быстро вскочив на ноги, поднял на руки нагую зовущую нимфу, закружил, с рычанием, словно дикий зверь, утащил в спальню, уложив на мягкое ложе…