Легат (СИ)

- Я читал договор, - процедил я. - При расторжении в одностороннем порядке у нас есть сорок восемь часов на то, чтобы освободить квартиру. А вы обязаны будете вернуть нам оплату за остаток месяца.

- Можете считать, что отсчет начался прямо с этой минуты!

- Прекрасно. А теперь - пошла вон отсюда!

Я хлопнул дверью так, что от разбитого полотна отлетело еще несколько обломков.

- Эрик... - в ужасе замерла мама.

- Мам, только не паникуй! Все будет в порядке. Нам, в любом случае, нужно переезжать отсюда.

- Куда?!

- Я... я все решу. Завтра же утром начну искать нам другой вариант.

- Но как же...

- Мам, ну нас ведь здесь ничего не держит, правда?

Я обнял её, и как мог, постарался успокоить.

- Это что - кровь?!

- А, пустяки, - отмахнулся я, трогая разорванный пулей рукав куртки на плече. - Расскажи лучше подробнее - как все произошло? Ты что-нибудь успела увидеть?

- Не меняй тему, Эрик! Сними куртку, я посмотрю...

- Да не надо, мам...

- У тебя еще и руки все в ссадинах. Ты что, подрался?

Она вдруг разрыдалась в голос, закрывая лицо ладонями.

- Мам, ну ты чего? - растерялся я.

Успокоить её не получилось. Я откатил её кресло подальше от выхода. Оглянулся на дверь. В полотне зияла огромная дыра - голову просунуть можно.

НКИ подал короткий сигнал-напоминание - выход в Эйдос через час. Сегодня мы договорились с ребятами собраться раньше обычного. И опаздывать не стоило. Промедлю на четверть часа в реале - а в Артаре меня будут ждать два с половиной часа.

Я, старясь не особо греметь и не царапать пол, оттащил к выходу холодильник. Он старый, громоздки, с его помощью удалось основательно забаррикадировать дверь. Это на случай, если ночью кто-то еще заявится.

Снова подошёл к маме, тихонько положил руки на её вздрагивающие от рыданий плечи.

На коленях у неё лежал планшет. Я взял его, переложил на стол, и она, наконец, затихла и подняла на меня взгляд.

- Мам, ну что с тобой? Он тебя так напугал?

- Напугал... - тихо повторила она, глядя куда-то сквозь меня. Потом, наконец, её взгляд сфокусировался на мне, и она добавила:

- Кто меня по-настоящему пугает - так это ты.

Я тяжело опустился на стул напротив неё.

- Ну, зачем ты так, мам...

Она медленно вытерла слезы, строго взглянула на меня. Как на чужого.

- Я... посмотрела все эти видео. Совсем недавно там еще два добавилось. Сражения в какой-то крепости. И в пещерах...

Значит, Макс уже выложил. Молодец, быстро управился.

- Зачем? Я не хотел тебе их показывал. Знал, что тебе не понравится.

- Не понравится... - горько усмехнулась она. - А ты сам-то их видел? Ты сам себя видел там, со стороны?

Я покачал головой.

- А я тебе покажу, - откликнулась она с готовностью. - Сейчас...

Она взяла со стола планшет, и её дрожащие пальцы запорхали над экраном. Я молча наблюдал за ней, и сердце сжималось от тоски и жалости. Истончившаяся бледная кожа с голубоватыми прожилками вен. Потускневшие и изрядно разбавленные сединой волосы. Болезненно слезящиеся глаза. Как же в ней мало осталось от той мамы, которой я всю жизнь гордился - красивой, жизнерадостной, целеустремленной. Она - будто хрупкий, рассыпающийся в ладонях осенний лист. Лишь смутное подобие себя прежней.

И я бессилен что-то сделать с этим.

Она развернула планшет ко мне и запустила видео. На экране шло видео с нашей схватки в Крепости Красного орла. Как раз тот эпизод, когда мы с Дракенбольтом ворвались в самую гущу, а я одним ударом располовинил какого-то легионера. Момент, конечно, зрелищный, но не для слабонервных.

- Мам, ну я же говорил, что там постоянно сражаются, что это опасный мир. Не бойся за меня. Всё со мной будет в порядке.

- Уже не в порядке, Эрик, - покачала она головой. - Ты на лицо своё там взгляни. Тебе ведь это нравится. Ты стал... мясником. Ты же наслаждаешься этими убийствами!

Я взял у неё из рук планшет и снова положил его на стол. Встал перед ней на колени, заглядывая в её лицо снизу вверх.

- Мам, всё, что я делаю - я делаю ради нас с тобой. Мы вдвоем против всего мира, помощи ждать неоткуда. Ты сама мне об этом с детства твердила - что рассчитывать нужно только на себя.

Она отвернулась.

- Знаешь, Эрик... Я порой так жалею, что вообще выжила в этой аварии. Тебе было бы легче. Не пришлось бы тянуть меня на себе. Не пришлось ввязываться во все эти ужасные вещи.

- Не смей! - крикнул я так, что она вздрогнула. Вскочил на ноги и нервно прошелся по кухне. Продолжил уже спокойнее:

- Не смей так говорить! Ты неужели не понимаешь, что я бы тогда тоже попросту сдох? Что я все эти полтора года не сдавался только потому, что был не один? Что мне нужно было заботиться ещё и о тебе? А если бы после аварии я очнулся с переломанными ногами, и узнал бы, что тебя нет... Сколько, думаешь, я бы протянул? Хватило бы у меня сил бороться? Не спиться, не спускать все пособие на наркоту? Не залезть в петлю, в конце концов?

Я снова опустился перед ней и, с трудом проговаривая слова сквозь ком в горле, повторил: