Легавые. Ружье. Загадка Глухого

Несмотря на то, что убийства держали в секрете, се- 1одня утром дошлый газетчик поделился с читателями i коими предположениями о возможной связи между ранением Дженеро и гибелью Скэнлона. Городские и полицейские власти старались, чтобы в прессу не просочилась информация о телефонных звонках и записках вымогателя. И все же обозреватель одной из ведущих газет поинтересовался, знали или нет детективы одного из полицейских участков о готовящемся покушении на заместителя мэра и не пытались ли они устроить для злоумышленников ловушку? Не тогда ли и был ранен отважный полицейский, участвовавший в аресте подозревамого? Неизвестно, откуда добыл журналист эти сведения, но он и словом не обмолвился, что истинная причина ранения Дженеро — его боязнь собак и преступников, а так же неумение стрелять по движущимся целям.

Отец Дженеро, ветеран муниципальной службы, двадцать лет проработавший в Санитарной инспекции, тоже и знал, что его сын сам ранил себя в ногу. Он знал другое: его сын — герой. Он принес раненому храбрецу Оробку глазированных фруктов^ и теперь отец, мать и нк сидели в палате на четвертом этаже, уплетали за щеки' лакомство и обсуждали перевод Дженеро из ивгрульных в детективы как уже свершившийся факт.

До этого Дженеро как-то не думал о продвижении службе, но, наслушавшись отца, на все лады распилившего его подвиг, и впрямь решил, что без него ничего бы не вышло. Не будь предупредительного выстрела Дженеро себе в ляжку, Аллан Парри преспокойно смылся Ли То, что Парри оказался ни при чем, Дженеро не смущало. Хорошо, конечно, что с этим типом разобрались, а то случилось потом. И где, спрашивается, были великие сыщики, когда этот самый Парри с жестянкой под мышкой шел прямо на него? Кто тогда знал, что Парри безобидное ничтожество? Нет, братцы, шалите!

Ты проявил мужество, — твердил отец Дженеро, облизывая губы. — Ты пытался его задержать.

— Это так, — подтвердил Дженеро и не соврал. Это действительно было так.

— Ты рисковал. .

— Рисковал, — сказал Дженеро и снова не соврал. Он действительно сильно рисковал.

— Тебя должны повысить.

— Конечно.

— Я позвоню твоему начальнику, — сказала мать.

— Это ни к чему, мама.

— Рёгскё по?[6]

— Рёгскё… Мама, пожалуйста, говори по-английски. Ты же знаешь, я плохо понимаю итальянский.

— Vergogna[7],— сказала мать. — Итальянец не понимает итальянский! Я позвоню твоему начальнику.

— Нет, мама, так не положено.

— А как положено? — спросил отец.

— Надо намекнуть.

— Намекнуть? Кому?

— Разным людям.

— Например?

— Стиву Карелле. Он сейчас в этой же больнице. Может, он…

— Machi questa Carella?[8] — спросила мать.

— Мама, прошу тебя.

— Кто такой Карелла?

— Детектив. Он работает в следственном отделе.

— На твоем участке, si?[9]

— Si, мама!

— Он твой начальник?

— г Нет, он детектив.

— Его тоже ранили?

— Нет, избили.

— Его избил тот же человек, который тебя ранил?

— Нет, другой, — ответил Дженеро и снова не соврал.

— При чем jKe тогда он?

— У него есть влияние.

— На твоего начальника?

— Не совсем так. Видишь ли, вообще-то участок возглавляет капитан Фрик, а следственным отделом руководит лейтенант Бирнс, и Карелла там работает. Он в очень хороших отношениях с Бирнсом, поэтому, если я поговорю с Кареллой и расскажу, как я вчера помог им сцапать того типа, Карелла может замолвить за меня словечко.

— Пусть лучше мать позвонит твоему начальнику, — предложил отец.

— Нет, — возразил сын. — Лучше сделать, как я сказал.

— Сколько получает детектив? — спросила мать.

— Целое состояние, — вздохнул сын.

Любые технические устройства, даже бомбы, вызывали у лейтенанта Сэма Гроссмана нежность. А может быть, именно потому, что бомбы — тоже технические устройства.

Никто не сомневался, что в автомобиль заместителя мэра подложили бомбу. Впрочем, какие могли быть сомнения при виде развороченных машин и пяти трупов? Никто не сомневался и в том, что это была бомба с часовым механизмом. Сэм Гроссман презирал бомбы, срабатывающие при включении двигателя. Такие бомбы он | читал примитивными, а тех, кто их подкладывал, — законченными кретинами. Но это была бомба с часовым механизмом, причем особого типа. Это была бомба со | воими собственными часами.

Откуда Сэм Гроссман это узнал?

Во-первых,' криминалисты никогда не спят, даже по воскресеньям. Во-вторых, среди обломков обнаружили два нсовых циферблата.

Первый циферблат был от часов из «кадиллака*. Г.о- ипй — от дешевого электрического будильника. И еще: ни м<сте происшествия нашли часть прерывателя-расп- I»' делителя, причем удалось прочитать часть названия мар- |Ц выбитой на металле.