Легавые

— Я, сэр.

— Так бери ноги в руки и дуй к нему, Уиллис.

— Если только он не во Флориде. Зимой он обычно уезжает на юг.

— Поганые стукачи нежатся на курортах, — проворчал Бернс, — а мы должны гоняться за всякими подонками! Ладно, Уиллис, действуй!

— Есть, — отчеканил Уиллис и вышел из кабинета.

— Теперь вторая версия — насчет Глухого. Господи, только бы это был не он! Я очень надеюсь, что это все-таки Ла Бреска и Калуччи, а может, и кошечка-блондинка, которая увела у вас из-под носа клиента. Я говорил с шефом, заместителем мэра и с самим мэром. Мы решили, что о пятидесяти тысячах и речи быть не может. Надо обязательно задержать того, кто придет за жестянкой. И еще — необходимо обеспечить надежную охрану Скэнлону. Пока все. Вы должны доставить жестянку в парк и установить наблюдение за скамейкой. Возьмите людей в подмогу. Того, кто придет за деньгами, задержать, доставить в участок и допрашивать, пока он не посинеет. На случай если он начнет вякать про Миранду — Эскобедо, пригласите заранее адвоката. Мы сегодня же должны выйти на след преступника, ясно?

— Ясно, сэр, — сказал Мейер.

— Ясно, сэр, — сказал Клинг.

— Я могу быть уверен, что вы сделаете все как надо?

— Да, сэр!

— Отлично. Тогда за дело, и без улова не возвращайтесь!

— Будет сделано, — сказали хором Мейер и Клинг и вышли из кабинета.

— Теперь насчет той наркоманки, которая была у убийцы, — обратился Бернс к Хейзу. — Твои соображения?

— Мне кажется, он накачал ее героином, чтобы она не услышала выстрелов.

— Бред какой-то! Проваливай, Коттон. Помоги Мейеру и Клингу, позвони в больницу, узнай, как там Карелла, и устрой новую засаду на сволочей, которые его так отделали. Короче, ради всех святых, займись делом.

— Есть! — сказал Хейз и вышел из кабинета.

Энди Паркер услышал громкие голоса, провел рукой по лицу, высморкался и сообщил:

— Маляры велели передать вам привет. Они все сделали и ушли.

— Скатертью дорога! — сказал Мейер.

— И еще тебе звонили из окружной прокуратуры.

— Кто именно?

— Ролли Шабриер.

— Когда?

— С полчаса назад.

— Почему же ты его не соединил со мной?

— Когда ты был у лейтенанта? Нет уж, уволь.

— Господи! — вздохнул Мейер. — Как я ждал этого звонка! — И тотчас же принялся набирать номер Шабриера.

— Приемная мистера Шабриера, — услышал он звонкий женский голос.

— Бернис, это Мейер Мейер из восемьдесят седьмого участка. Мне сказали, Ролли звонил с полчаса назад…

— Звонил, — подтвердила Бернис.

— Пожалуйста, соедини меня с ним.

— Сегодня его уже не будет.

— Не будет? Но сейчас только начало одиннадцатого.

— Ничего не поделаешь, — ответила Бернис. — Никто не любит работать по субботам.

* * *

Жестянка с толстой «куклой» из резаной газеты была оставлена на скамейке номер три детективом Коттоном Хейзом (теплое белье, два свитера, пиджак, плащ, шапка с наушниками). Хейз был заядлым лыжником и катался даже в самые лютые морозы, когда от холода отнимались руки и ноги. Иногда он чувствовал, что еще немного, и он разлетится на тысячу льдинок, и тогда пулей летел с горы — не из ухарства, а чтобы поскорее попасть в теплый отель. Но никогда он не мерз так, как сейчас. Дежурить в субботу — небольшое удовольствие, а когда кровь стынет в жилах, и вовсе невмоготу.

В числе храбрецов, бросивших в субботу вызов морозу, были:

1) продавец сладостей у входа в Гровер-парк;

2) две монахини с четками на второй скамейке от входа;

3) влюбленная парочка, самозабвенно целующаяся в спальном мешке неподалеку от третьей скамейки;

4) слепой на четвертой скамейке, который гладил собаку-поводыря и бросал голубям крошки.

Продавцом сладостей был детектив Стэнли Фолк, которого одолжили у 88-го участка с той стороны Гровер-парка, — человек лет шестидесяти с густыми седыми усами. Эти усы делали его слишком приметным и подчас осложняли ему работу. Но эти же усы повергали в панику местную шпану — примерно так же, как зелено-белые патрульные машины пугали нарушителей. Фолка не обрадовал приказ поступить в распоряжение 87-го участка, но делать было нечего. Он надел все теплые вещи, какие у него нашлись, а поверх напялил черную фуфайку и белый фартук. Он стоял возле тележки с разной снедью, под которой был спрятан портативный радиопередатчик.

Монахини, перебиравшие четки, — детективы Мейер и Клинг — бормотали не молитвы, а проклятья в адрес лейтенанта Бернса, который устроил им нагоняй в присутствии коллег и выставил их полными кретинами.

— Я и сейчас чувствую себя идиотом, — признался Мейер.

— Это как понимать? — спросил Клинг.

— Нарядили бог знает во что…

Что касается целующейся парочки, то с ней вышли затруднения. Хейз и Уиллис разыграли на спичках, кто залезет в теплый спальный мешок, и Уиллис стал победителем. Дело в том, что партнершей была сотрудница полиции Айлин Берк, рыжеволосая, с зелеными глазами и длинными стройными ногами. С ней Уиллис как-то однажды распутывал дело об ограблении. Она была выше Уиллиса, который едва дотягивал до минимального стандарта для полицейского — метр семьдесят. Но разница в росте его не смущала: высокие девицы всегда благоволили к Уиллису, и наоборот.