Легче перышка

– Отлично! Тань, давай за штурвал! Просчитай курс на Каллисто! Макс, настрой автоматику вооружения! Но только на пассивном обследовании! Нам инциденты не нужны. Том, ну ты понял? – Боско командовал, морщился от боли, его рука повисла плетью.

– Говорила, что перевязать нужно. Что за упрямый чугун. Идем в лазарет, – возмутилась Татьяна, – пора алхимика найти.

– Где же взять толкового? Одни шарлатаны вокруг, – ответил Боско, придерживая больную руку.

Он поплелся за Таней. С кисти из-под рукава стекала тонкой струйкой молодая беспокойная наивная кровь. Не долетая до палубы, алые капли подхватили воздушные потоки, и унесли в небесную даль, принося ее в жертву абсолютно безграничной свободе.

Том

«Ну вот, говорил же, что попадем! Точно попали», – Том ворчал себе под нос.

Он расположился в своей каморке на кровати. В каюте было не прибрано. Интерьер скромного жилища механика состоял из стола, заваленного всяческим техническим хламом, который делил столешницу с расчетным компьютером, занимавшим почти половину пространства. Комп время от времени шипел струйками пара, вырывающимися из клапанов избыточного давления. Компьютер, собранный им лично, был его особой гордостью. Рядом со столом расположилась неширокая кровать-рундук. За кроватью – стенка с иллюминатором, у ног – небольшой шкафчик, обклеенный грудастыми дивами из рекламных плакатов райского отдыха где-то в неведомых супердорогих курортах Кристального и жарких землях Аврикии. В каюте было сумрачно, свет падал только из иллюминатора да монитора компьютера. Отчетливо слышался приглушенный монотонный гул двигателя и работающих агрегатов летающего корабля «Жужаки». Жилище Тома, как и положено механику, было расположено в машинном отделении за шумоподавляющим экраном.

Том не мог сконцентрироваться, его то и дело мотало из стороны в сторону вместе с каютой. Чтобы не свалится, он держался за поручни кровати. Хлам на столе угрожающе ерзал взад-вперед.

– Блин! – чертыхнулся Том

Рывком встал с постели, балансируя, чтобы не упасть. Убрал лишнее со стола, сложил просто на пол, проверил крепление компьютера. Каюта ушла из-под ног, доли секунды ощущалось свободное падение.

– Чтоб тебя! К херам! – в сердцах произнес.

Потом достал из шухляды стола пачку сигарет, взял одну, засунул себе в рот. Не то чтобы он боялся, в «Жужаке» был уверен, но все же дискомфорт и раздражение испытывал. Не любил попадать в шторм, а этот как раз был особо жестким и затяжным. Циклон, в который они угодили, не предвещал ничего хорошего. Своим огромным и неспокойным облачным месивом, простирался, как минимум, на тысячу километров вперед.

 Том вышел из каюты и направился к двигателю, огромному монолиту с паровыми цилиндрами-котлами, с понижающими и повышающими редукторами и турбинами. С валами отбора мощности, идущими к винтам, удерживающим судно в воздухе. Еще ниже, под сланью, располагалось огненное сердце: реактор, питающийся сборками урановых таблеток, и распределительный гидроцилиндр, направляющий пар в турбину генератора. Все это крутилось, урчало, стучало, скрипело и стонало, вибрировало и дрожало, звучало вокруг, сливаясь в грандиозную симфонию индустриального оркестра.

 В этом помещении Том был богом: знал каждую деталь, болтики и гаечки, досконально понимал, что и зачем, как все устроено, буквально чувствовал состояние и эффективность вверенного ему оборудования.

 Том попал в рабство, будучи ребенком лет восьми. Однажды торговый караван, на одном из судов которого служил механиком его отец, подвергся нападению целой эскадрильи корсаров. В результате скоротечного боя бандиты разбили в пух и прах перехватчиков штатной охраны. А часть наемников, охранявших караван, и вовсе бежали, оставив вверенных им подопечных на произвол судьбы. Пираты захватили торговые суда, а экипажи взяли плен. К сожалению, в тот злополучный рейс, отец взял с собой маленького Тома.  Пираты особо не церемонились, строптивых в числе которых был и его отец, бандиты просто выбросили за борт, а смирившихся продали в рабство контрабандистам.