Легенда

— Вам бы прилечь, господин. Я передам дуну Мендару, чтобы он проводил вас.

— Мендар? С какой стати ему меня провожать?

— Я не мог сказать вам это в зале, господин, я сказал только то, что вы велели, но дун Мендар просил вас уделить ему минуту. Дело, по его словам, серьезное.

Друсс протер глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Желудок бурлил и отказывался повиноваться. Друсс подумал, не послать ли Арчина за молодым командиром «Карнака», но решил, что не надо — пойдут слухи, что Друсс слаб животом. Или, того хуже, что он не умеет пить.

— Может, воздух пойдет мне на пользу. Где Мендар?

— Он сказал, что будет ждать вас у таверны в переулке Единорога. Поверните направо у замка, а как дойдете до первой рыночной площади, около мукомола поверните налево.

Потом по Пекарскому ряду до оружейни и опять направо. Это и будет переулок Единорога — таверна находится в дальнем его конце.

Друсс попросил слугу повторить, оторвался от стены и нетвердыми шагами вышел в ночь. Звезды ярко сияли на безоблачном небе. Друсс вдохнул свежего воздуха, и желудок свело.

Он выругался, нашел у замка укромное местечко подальше от часовых, и его вырвало. На лбу проступил холодный пот, голова разболелась, зато желудок как будто утихомирился.

Друсс дошел до площади, отыскал мукомольную лавку и повернул налево. В Пекарском ряду уже пахло свежевыпеченным хлебом. От этого запаха старика снова замутило. Обозлившись на себя, он постучал в первую же дверь. Низенький толстый пекарь в белом полотняном переднике открыл и опасливо выглянул наружу.

— Я Друсс. Не найдется ли краюхи хлеба?

— Теперь едва перевалило за полночь — у меня только вчерашний, но, если подождете немного, поспеет и свежий. Что с вами? Вы весь зеленый.

— Знай неси хлеб, да поскорее! — Друсс ухватился за дверную ручку, чтобы не упасть. Что это за вино такое, черт бы его побрал? А может быть, дело в еде? Друсс терпеть не мог замысловатых блюд — слишком много лет он прожил на вяленом мясе и сырых овощах. Иного его натура не принимает — но такого, как сейчас, с ним никогда не случалось.

Пекарь вернулся рысцой с толстым ломтем черного хлеба и каким-то пузырьком:

— Выпейте это, у меня язва, и кальвар Син говорит, что оно успокаивает желудок быстрее всего остального.

Благодарный Друсс залпом осушил пузырек. Лекарство имело вкус угля. Он откусил большой кусок хлеба и опустился на пол, прислонясь спиной к двери. Желудок бунтовал, но Друсс, скрипя зубами, доел-таки хлеб — и через пару минут ему полегчало. Голова болела дьявольски и в глазах немного мутилось, зато ноги окрепли — пожалуй, короткий разговор с Мендаром он выдержит.

— Спасибо тебе, пекарь. Сколько с меня?

Пекарь хотел уже спросить два медных гроша, но вовремя смекнул, что у Друсса нет ни карманов, ни кошелька.

Он вздохнул и сказал то, что от него и ожидалось:

— С вас, Друсс, я денег не возьму.

— Очень великодушно с твоей стороны.

— Шли бы вы домой да выспались хорошенько. — Пекарь хотел добавить, что Друсс уже не юноша, но воздержался.

— Не теперь. Я должен повидаться с одним из моих офицеров.

— А-а, с Мендаром, — улыбнулся пекарь.

— А ты почем знаешь?

— Я видел его минут двадцать назад — он с тремя или четырьмя друзьями шел к «Единорогу». Здесь не часто видишь офицеров в такой час. «Единорог» — солдатский кабак.

— Ага. Ну, спасибо еще раз. Пойду.

Когда пекарь вернулся к своей печи, Друсс еще немного постоял в дверях. Если Мендар не один, то они, верно, надеются, что Друсс выпьет с ними, — и старик искал предлог, чтобы отказаться. Так и не придумав ничего путного, он выругался и пошел вдоль Пекарского ряда.

Мрак и тишина царили вокруг. Тишина беспокоила Друсса, но голова слишком болела, чтобы задуматься над этим.

Впереди уже мерцала в лунном свете наковальня — вывеска оружейника. Друсс остановился, поморгал на ее блеск и потряс головой.

Тишина... Почему, черт подери, так тихо?

Он нашарил в ножнах Снагу, больше по привычке, нежели от сознательного предчувствия опасности, и повернул направо.

В воздухе что-то свистнуло. Свет ослепил глаза, и на Друсса обрушилась дубинка. Он тяжело упал и покатился по грязи, а темная фигура метнулась к нему. Снага запел и разрубил нападавшему бедро. Кость треснула, раздался оглушительный вопль. Друсс вскочил на ноги, а из мрака возникло еще несколько человек. У Друсса мутилось в глазах, но блеск стали при луне он различить мог. С боевым кличем он ринулся вперед. Меч устремился ему навстречу, но Друсс отбил удар и разнес топором череп нападавшему, а второго отшвырнул ногой. Еще чей-то меч, разрезав одежду, оцарапал грудь. Друсс быстро метнул Снагу и обернулся к очередному противнику.

Это был Мендар!

Друсс отступил в сторону, растопырив руки, как борец.

Молодой офицер уверенно приближался, сжимая в руках меч.