Легенда

— Пожалуйста что? Уйти? — вздохнул я, сбитый с толку своим недовольством. В глазах девочки уже стояли слезы. — Не плачь. Я не сделаю тебе ничего плохого. — Я опустился на колени рядом с ней.

Сначала девочка со всхлипами хотела отползти назад, но я не двигался, и она снова уставилась на меня. На обеих ее коленках ободралась кожа, ранки были красными и сочились.

— Ты живешь рядом? — спросил я.

Она кивнула. Затем, словно что-то вспомнив, помотала головой и ответила:

— Нет.

— Где твой дом? Я отведу тебя.

— У меня нет дома.

— Нет? Где твои родители?

Девочка помотала головой снова. Я вздохнул и сбросил брезентовую сумку на землю. Конечно же меня угораздило связаться с сиротой. Обузой. Я поднялся с земли, отряхнул штаны и протянул девочке руку.

— Пойдем, — сказал я. — Ты же не хочешь заражения крови? Я помогу тебе обработать колени, а потом можешь снова идти по своим делам. Я поделюсь с тобой едой. Довольно выгодно, да?

Девочка еще долго не решалась взять меня за руку.

— Хорошо, — прошептала она так тихо, что ее голос показался дыханием ветра.

Ночь мы провели в переулке за ломбардом, где нашли пару старых стульев и ободранный диван. Я обработал девочке коленки украденным в баре алкоголем, и ей пришлось закусывать свои лохмотья, чтобы не привлекать к нам внимание криками. Все это время девочка старалась держаться от меня подальше. Когда я вдруг проводил рукой по ее волосам или случайно касался руки, она вздрагивала, словно обожженная паром из чайника. В конце концов я оставил все попытки разговорить ее. Уступив девочке диван, я подложил себе под голову рубашку и устроился на тротуаре.

— Если утром захочешь уйти, уходи, — сказал я. — Не нужно будить меня, чтобы попрощаться.

Мои веки наливались тяжестью, а девочка не спала, все смотрела на меня широко раскрытыми глазами, даже когда я заснул.

Утром она все еще была рядом. Ходила за мной, пока я копался в мусоре, собирая старую одежду и съестное. Я просил ее уйти. Даже кричал на нее. Я несколько раз заставил ее расплакаться, но, оборачиваясь, все равно видел, как она идет за мной, стараясь держаться немного поодаль.

Спустя две ночи мы сидели у костра — подожженной нефти, — и девочка наконец заговорила со мной.

— Меня зовут Тесс, — тихо сказала она. Потом посмотрела на мое лицо, словно хотела узнать реакцию.

Я лишь пожал плечами.

— Хорошо, — ответил я.

Так все и началось.

Тесс просыпается, вздрагивая так сильно, что мы ударяемся головами.

— Вот черт, — шепчу я и потираю лоб. Заживающую руку пронзает боль, и я слышу, как в кармане брякают серебряные пули, которые Тесс вытащила из моей раны. — Если хотела разбудить меня, могла бы стукнуть полегче.

Тесс подносит палец к губам. Теперь я настороже. Мы все еще сидим у пирса, но до рассвета еще пара часов, и линия горизонта погружена во тьму. Единственным источником остаются старинные фонари на берегу озера. Я бросаю взгляд на Тесс. Ее глаза блестят в темноте.

— Ты что-нибудь слышал? — шепчет она.

Я хмурю брови. Обычно я замечаю нечто подозрительное раньше Тесс, но сейчас не слышу ничего. Долгое время мы молчим. Я слышу лишь редкий плеск волн. Бултыхание металла в воде. Иногда мимо проезжают машины.

Я снова смотрю на Тесс:

— А что ты услышала?

— Это было похоже на… бульканье, — шепчет она.

Прежде чем я успеваю подумать, сверху доносятся чьи-то шаги и голос. Мы с Тесс глубже вжимаемся в тени. Голос принадлежит мужчине, а шаги странно тяжелые. Спустя секунду я понимаю, что он идет в ногу с кем-то еще. Пара полицейских.

Я втискиваюсь в склон, так что мягкая земля и камни бесшумно скатываются на песок. Продолжаю втискиваться, пока не упираюсь спиной во что-то твердое и гладкое. Тесс делает то же самое.

— Что-то заваривается, — говорит один из полицейских. — На этот раз чума охватила сектор Зейн.

Шаги раздаются прямо над нашими головами, я вижу, как полицейские идут по пирсу к озеру. Свет восходящего солнца уже окрасил горизонт в темно-серый цвет.

— Я никогда не слышал о случаях чумы в этом секторе.

— Должно быть, это более сильная разновидность инфекции.

— Что правительство собирается с этим делать?

Я пытаюсь расслышать ответ другого полицейского, но к тому времени эти двое уже уходят слишком далеко к озеру. Их голоса теперь не различить. Я глубоко вздыхаю. Сектор Зейн находится на расстоянии добрых тридцати миль отсюда… но что, если странный красный крест на двери дома матери означает, что они заразились этой новой разновидностью чумы? И что собирается делать Президент?

— Дэй, — шепчет Тесс.

Я перевожу взгляд на нее. Тесс поворачивается спиной к озеру и смотрит на склон. Она указывает на проделанную нами глубокую выемку в его земле. Повернувшись, я вижу, на что показывает Тесс.

Твердая гладкая поверхность, к которой я прижимался спиной, оказалась листом металла. Я разгребаю камни и землю, понимая, что он прочно засел в склоне. Возможно, металл служит ему опорой. Прищурив глаза, я рассматриваю металлическую поверхность.

Тесс переводит на меня взгляд широко раскрытых глаз:

— Внутри пусто.