Легенда

ливый, мутный, льется вниз, размывает перемычку —

и… грянула вода!

Это было величественно и жутко. С ревом и гулом

низвергаясь в котлован, вода десятками метров отхва-

тывала перемычку, экскаваторы задвигали лыжами,

попятились назад, прочь от водопада. На берегу крича-

ли, бросали в воду камни. Уходили под воду — навсе-

гда — те дороги, по которым мы бегали и спешили, по

которым ездили и ломали рессоры шоферы; уходили

под воду камни, на которых мы сидели перед сме-

ной, уходила площадочка, где стоял буфет и собира-

лись слоны — двадцатипятитонные «МАЗы», место,

где стояла контора, на крыльце которой нам вручали

знамя и Николай произносил свою речь… Больше ни-

кто никогда не увидит этих дорогих нам, памятных

мест. Разве что водолаз пойдет осматривать устои лет

через сто…

Мой Петька рычал, стонал и щелкал аппаратом.

Кто-то радостно орал:

— Братцы, я там лопату забыл!..

А «там» уже все кипело, вода была мутная, гряз-

ная, плавали щепки, мусор, бревна, доски вертелись в

водоворотах. Наши быки, водосливы уходили под воду.

Начинался второй этап: раскрывали другую пере-

мычку. Воды с двух концов наполняли котлован. Он

уже как полная чаша. Мы стоим на эстакаде — и нет

высоты, под самыми ногами бурлит и движется по кру-

гу мутная, в клочьях бурой пены вода. Казалось, что

теперь Ангара сама пойдет через станцию, через рас-

крытые проходы, не будет делать излучину.

175

Но река и не думала идти сюда. Наполнив котло-

ван-провал, она понеслась по прежнему ложу, а в кот-

ловане вода утихла и остановилась.

Главное предстояло впереди: заставить ее свернуть!

С моста будут валить камни и кубы, пока не перегоро-

дят реку. До окончания моего бюллетеня оставался

день, но я пошел на смену. Да разве можно было ждать,

когда на береговом полигоне наша бригада делала бе-

тонные кубы?!

БИТВА

Сначала это было похоже на праздник. Понтонный

мост был разукрашен флагами, плакатами. Был пого-

жий летний теплый вечер. Из поселков толпами спеши-

ли разнаряженные девчата, старики, шли целыми се-

мействами, с детишками, словно на гулянье. Уже на

подходах к берегу чувствовалось тревожное напряже-

ние. Ровными рядами выстроились сотни грузовиков.

Горы кубов из бетона, целые сопки камня; зло рычат и

попыхивают паровые «Шкоды».

Шоферы заводят, гоняют моторы, собираются в куч-

ки у радиаторов, хохочут, хлопают рукавицами; из

громкоговорителей несется: «Товарищ Попов, зайдите

в штаб…» Шум, разговоры, смех. У самого моста кино-

операторы построили вышку, возятся с аппаратами. На

мост не пропускают, он пустынен и дрожит под беше-

ным напором воды. Он удивительно короткий, до того

берега, кажется, рукой подать. Ангару сжали насыпя-

ми до предела, и бутылочно-стеклянная вода со скоро-

стью поезда, упруго изгибаясь, вылетает из-под понто-

нов, гладкая, цельная, и, только пролетев метров семь,

рассыпается на белые буруны, шипит и брызжет. Ни

разу в мире еще не перекрывали реку с такой силой те-

чения.

176

В семь часов вечера все началось очень тихо и осто-

рожно. Лязгнул экскаватор, вывалил в первый кузоз

ковш камня, самосвал рванулся и пошел на мост. Гру-

зовики задымили, закопошились, затолпились в оче-

редь к экскаватору. А груженые, воя и сигналя, выле-

тали на мост, разворачивались задним ходом и высы-

пали камень.

В толпе на берегу переживали, вскрикивали:

— Вон несет, несет! Куда! И до дна не доходит!

— Его теперь за версту лови!

Иная глыба несколько мгновений скользила по по-

верхности; мелкий щебень несло, как пыль. Ангара по-

казала свои зубки!

А «МАЗы» ревели, шли, шли, сыпали, сыпали…

Дым из выхлопных труб сизыми лентами потянулся от

берега к берегу, трепетали в дыму флаги. Грохот кам-

ня, водопадный шум реки, едва слышные слова из

громкоговорителей: «Соблюдайте осторожность! Не

сбавляйте темпов! От вас зависит…»

Передавали слова начальника стройки: непрерыв-

ная работа шоферов до завтрашнего вечера. Сутки!

Если не больше… Ничего не известно, как поведет себя

Ангара.

— Захарыч! Захарыч!

Старик возил камень. Он высунулся в окошко, по-

махал нам с Петькой и скрылся за дымом и пылью.

Мы побежали «перенимать» его у экскаватора.

Петька пять раз щелкнул; старик смущенно улыбался

и делал страшные глаза: уйдите, не путайтесь!

— Захарыч! Возьмите в кабину!

— Нельзя. Приказано никого не брать. Опасно, ре-

бята!

У моста была каша. Дежурные выбивались из сил,

упрашивая, умоляя, бранясь:

— Пройдите с дороги! Уйдите с моста!

177

Самосвалы проносились перед толпой, как танки,

быстро-быстро, ни секунды передышки. Камень валит-

ся и валится в реку, а она несет, а она несет… Желтые

пузыри и буруны на миг — и снова гладкая, живая,

кристально-холодная вода, так что голова кружится,

когда смотришь на нее.

Я читал где-то об Ангаре и наткнулся на такое сло-

во: аквамариновая вода. Я не знаю, какой это цвет, но,

наверно, это точно. Простого слова нет, чтобы передать

потрясающую, необыкновенную красоту этой неправдо-

подобной, неестественной воды. Она прозрачная, как

хрусталь; она неуловимо играет, как драгоценный ка-

мень; она ак-ва-ма-ри-но-вая! В этот вечер киноопера-

торы испортили сотни метров пленки, пытаясь заснять

ее краски. Нет-нет, да и хватались они за аппараты и