Легенда дьявольского перекрестка

Я с трудом узнал себя в лысеющем полноватом бюргере, впрочем, гораздо моложе меня нынешнего. Во сне меня совершенно ничего не удивляло: ни наличие красавицы-супруги, ни пятеро детей, ни дом с его пошловатым убранством. Поначалу все казалось мне обычным, даже ужин в окружении семьи, которой у меня нет. Потом откуда-то возникли страшные летучие создания, спасаясь от которых, я выбросился из окна.

Уголки губ Михаэля Бреверна, подобно жиру на раскаленной сковороде, поплыли вниз, он развел руками. Склонив голову набок, чтобы лучше видеть за столом каждого, Виллем обвел их лица взглядом. Внимательные слушатели теперь молчали, и писарю пришлось поинтересоваться:

- Господин Бреверн, во сне вам не попадались на глаза большущие напольные часы?

Михаэль не сильно напрягал память, поскольку тут же хмыкнул и закивал:

- Самих часов я не заметил, но слышал их чудовищно гулкий бой все то время, что отбивался от страшилищ.

Виллем снова скуксился, потому как ожидания его не оправдались, и вместо того, чтобы слушать занимательную легенду, ему придется ее рассказывать.

- Прошлое лето я провел в северной части земель, принадлежащих Мюнстерскому епископству - работал на ферме неподалеку от города Гельзенкиркен. Мой разборчивый почерк и способность складывать буквы в слова, а слова в предложения пригодились лишь однажды, когда хозяин попросил написать и доставить в город письмо, - неловко усмехнулся Виллем. - Проезжая по центральной улице, я обратил внимание на трехэтажный дом. Штукатурка на его стенах сильно потрескалась, кое-где некрасиво отвалилась, стекла окон помутнели: снаружи от грязи, внутри - от пыли. То есть в свое время дом был просто роскошным, но теперь сильно обветшал и требовал не то, что хорошего ухода с вложением немалых капиталов, а воскрешения.

Двери парадного входа распахнулись, и трое крепких мужчин буквально выбросили на улицу напольные часы, крышка которых откинулась, позволяя определить отсутствие внутри часового механизма, гири и цепи для нее. Нахлынула прорва народу, и, удаляясь, я слышал обсуждение, как следует поступить с этим чертовым устройством. Собравшиеся как только не именовали часы, вот только "чертово устройство" - единственное выражение, которое можно привести в нашей приличной компании.

Собственных дел у меня был полон рот, и я отправился вручать послание. Отыскав адресата, я двинулся в обратный путь, не задерживаясь, а поскольку Гельзенкиркен был мне мало знаком, то пришлось чуть поплутать по закоулкам. Вынырнул я у того самого заброшенного дома.

От толпы горожан и след простыл, дверь дома была мало того, что заперта на висячий замок, так еще и заколочена чрезмерно большим количеством досок. Неприятное похрустывание доносилось до слуха всякий раз, как моя кобылка переставляла ноги. Из седла толком ничего не было видно, и мне пришлось спешиться.

Вам нужно подключить все свое воображение, чтобы представить, что сотворила со старинными часами толпа, в которой никак не угадывались животная ярость и неистовство фанатиков.

- Разбили? - всплеснула руками Эльза Келлер.

- Не то слово, - помотал головой Виллем. - Циферблат из толстого листа железа был разорван, искорежен, скручен в нечто несусветное. Казалось, такое невозможно было сделать голыми руками, без специального инструмента, однако позже я узнал правду. Это совершили всего двое разгневанных мужчин голыми руками. Латунные стрелки оказались истерты башмаками горожан буквально в порошок. То, что хрустело под копытами лошади, напоминало мертвые высохшие тела хрупких насекомых, которые ломаются с характерным звуком. Труха. Не более чем труха. Только это и были виденные мною часы - все, что осталось.

Я бы поверил, что такое реально учинить дюжине дровосеков с топорами, но часы были сломаны безоружными людьми. У меня нашлись основания полагать их буйными сумасшедшими, как я и поступил, пока вечером не узнал, что конкретно ими двигало.

Вернувшись на ферму, я рассказал обо всем хозяину. Тот был вне себя от радости. Он заулыбался, закрутился юлой, потом велел работникам собраться и при всей своей скупости выкатил нам бочку пива, дабы и мы отпраздновали счастливое городское событие. Должен признаться, пиво было кислым и вонючим, приходилось задерживать дыхание, прежде чем отхлебнуть.

Тогда-то управляющий фермой, с которым я наладил отличные отношения, и посвятил меня в историю о купце из Гельзенкиркена.

- Ты видел часы на городской башне? - спросил управляющий, когда, отказавшись от пива, мы оба угощались какой-то крепкой настойкой.

- Нет, ни разу не проезжал через площадь, - ответил я. - Но их вечерний бой долетает и досюда, так что...

Управляющий приложил к моим губам свой кривой заскорузлый палец, заставив замолчать и зашептал: