Ближе к весне погода совсем испортилась. Вдобавок к морозам задули злые ветры, проникавшие в каждую щёлочку, а оттепели приносили всё больше снега, который под лучами солнца таял, а за ночь схватывался и превращался в крепкий лёд. Обязанностью принца была ежедневная чистка крыльца и лестницы: с них надо было скидывать снег и сбивать наледь. С каждым днём делать это становилось всё трудней. Поначалу хватало лопаты, но после очередной оттепели приходилось орудовать топором, иначе лёд не поддавался. Дион вслух посмеивался, что это заменяет ему воинские упражнения и не позволяет утратить форму, а в душе его росло отчаяние: чем дальше, тем больше ему казалось, что зима продлится вечно. Он ждал тепла и одновременно боялся наступления весны. Не потому, что придётся покинуть уютный и уже ставший родным домик ведьмы, а потому что Грар проснётся. Дион понимал, что занял чужое место, и осознание этого придавало его близости с ведьмой особую остроту. Любовная интрига с чужой женой всегда риск но когда ты увоишь женщину у дракона... Элидия не заговаривала о том, как Грар может воспринять эту новость, но ясно было, что не обрадуется. Разгневается скорее всего, а дракон в гневе — это катастрофа.
Одно утешало и усыпляло тревогу: то, что весна ещё не пришла и до пробуждения Грара далеко.
Тем временем весна неслышно приближалась.
Эли каждый день радовалась, что солнце встаёт раньше и садится позже, но Дион этого не ощущал, пока однажды не вышел спозаранку с лопатой и не увидел, что уже светло, хотя всего декаду назад в это время было глаз коли.
Примерно тогда же Элидия начала собираться в дорогу. Дион только глаза таращил, глядя, как растёт груда тюков, которые она вознамерилась взять с собой.
- Как мы всё это потащим? - спросил он.
- Никак, - пожала плечами Эли, - Мужики придут, тюки в деревню спустят и на санях отвезут нас на ярмарку. Ведьме многие хотят услужить. Да, ты не забыл, что до самого города будешь играть роль моей племянницы?
Она потрясла перед носом принца одеждой, подходящей для девушки, в которую собиралась его обрядить.
Это пугало Диона, пожалуй, посильнее, чем даже гнев Грара. Изображать девчонку, что может быть унизительнее для мужчины, тем более для принца? Но, по словам Эли, другого выхода не было. Он только надеялся, что никто в Нанарии об этом не узнает.
К тому времени, когда им пришла пора отправляться в путь, день действительно прибавился весьма существенно, а солнышко пригревало всё сильнее. Лёд со ступенек уже можно было не счищать, он сам таял, а дерево успевало высохнуть прежде, чем снова обледенеть. Примерно за декаду до того дня, как они собирались уезжать, крестьяне прочистили дорожку до ведьминого дома и к Эли потянулась цепочка страждущих. Большинство шли за зельями, но дважды Элидии пришлось спуститься в деревню: корова не могла растелиться, а баба разродиться.
Когда Дион посочувствовал ей, ведьма только рукой махнула.
- Летом меня почитай каждый день дёргают. Роды — это самое милое дело. Святое, можно сказать. Хуже, когда люди конечности ломают или в драке кто-нибудь вытаскивает нож, а такое тут регулярно случается: горы, да и народ у нас суровый. Ну да в этом году отдохну. Тебя до твоей Нанарии провожать — это я в лучшем случае до следующей весны не вернусь. Поэтому, кстати, все свои запасы зелий выгребла: продам на ярмарке, будут деньги на дорогу.
Дион робко спросил:
- А Грар тебе ничего не дал? Ну, золота…
- Дал, - недовольно скривилась Эли, - Как всегда пожадничал. У дракона золото выманить — это я не знаю кем надо быть. В общем, на дорогу туда может впритык и хватит, но я же ещё вернуться собираюсь. Да и негоже принцу хлебом с водой питаться и под кустом ночевать. Нам придётся купить лошадей и оружие… Ты же умеешь держать в руках меч?
Дион поспешил заверить ведьму, что и меч, и кинжал, и лук со стрелами ему не в новинку. Эли успокоенно покивала:
- Ну вот и славно. На ярмарку ты приедешь девушкой, а уедешь молодым знатным господином. Нравится такой план?