Легенда эпохи

В нескольких метрах от меня действительно лежала женщина, но уже по одежде было понятно, что это не Козельчик. Пьянчужка точно почувствовала мой взгляд, приподнялась, что-то рявкнула и снова упала на землю. Какой-то сердобольный старичок остановился около нее и попытался поднять. Не знаю, к чему привел его благородный поступок, я поспешила в завокзальную часть города. Здравый смысл говорил о том, что шансов отыскать Антонину Никитичну очень мало. Но я все-таки ее нашла. Причем это не составило мне особых трудов. Она сидела в скверике на скамейке, недалеко от входа.

Увидев ее, я сразу поняла, что нет смысла и дальше играть в кошки-мышки. Надо брать быка за рога. Я пошла к ней. Антонина сидела на лавочке, уставившись в одну точку перед собой. Ее лицо было очень печально, слезы текли по щекам, и она их даже не вытирала. Стресс очень быстро свел на нет весь запас душевных сил, привезенный с курорта.

— Простите, вам плохо? — спросила я, остановившись прямо перед ней. — Я могу вам чем-то помочь?

Супруга Козельчика ничего мне не ответила, она по-прежнему смотрела в том же направлении, теперь уже сквозь меня. Думаю, Антонина Никитична меня даже не расслышала, потому что находилась в полной прострации. Я подсела к ней и снова спросила:

— У вас случилось какое-то несчастье? Вам требуется помощь?

Ершова встрепенулась, вытерла платочком слезы, сглотнула ком, подкативший к горлу, и сказала:

— Нет, спасибо, все хорошо.

— Вы в этом уверены? — не унималась я. — Мне показалось, что вам плохо. Может, надо вызвать «Скорую»?

— Нет.

— И все-таки у вас какая-то беда, — сказала я тоном, не терпящим возражения. — Знаете, я частный детектив… Может, вам нужны мои услуги?

— Частный детектив? — вяло переспросила она.

— Да, именно так, — подтвердила я.

— Может, мне и нужны ваши услуги, я еще не знаю, — сказала Антонина и снова вытерла слезы. — Хотя… вряд ли. Это все пустое…

Разговор хоть и состоялся, но носил пресный характер. Толку от такой беседы будет ноль.

— Собственно, я вам не навязываюсь, — сказала я и полезла в сумку. — Вот, возьмите на всякий случай мою визитку. Если вдруг надумаете, то звоните мне в любое время дня и ночи.

— Спасибо. — Антонина Никитична взяла мою визитную карточку, но сделала это скорее машинально, чем осознанно.

Мне во что бы то ни стало надо было заставить ее принять мое предложение, поэтому я продолжала себя пиарить:

— Я занимаюсь любыми делами, как семейными, так и уголовными. Оплата зависит от конечного результата, беру я недорого. К тому же существует система скидок, а также рассрочка платежа.

Боже, что я такое несу! Это же полный бред! Мои услуги совсем не дешевы, ни о каких скидках никогда даже речи не было… Напротив, я никогда не стеснялась сказать клиентам, что особые условия настойчиво требуют повышения моего обычного тарифа. Но сейчас совсем другой случай. Мне надо войти к Ершовой в доверие, чем-то зацепить ее…

Уж не знаю, что именно сыграло решающую роль, но Антонина все-таки заинтересовалась моей профессией. Когда я уже отошла от нее на несколько шагов, она меня окликнула:

— Татьяна, подождите!

Я моментально развернулась и, сев обратно на скамейку, мягко сказала:

— Слушаю вас. Что с вами приключилось?

— Мне действительно нужен частный детектив, чтобы найти одного человека, точнее, двоих… Хотя бы одного. Понимаете, все случилось так неожиданно, я даже не знаю, с чего начать, — растерянно бормотала Ершова-Козельчик. — Все одновременно как-то навалилось…

— Давайте сначала познакомимся. Вас как зовут?

— Меня? Можно просто Антонина.

— А я — Татьяна. Хотя вы уже прочитали мое имя на визитной карточке. Итак, слушаю, вас, Антонина, — сказала я, но, поскольку моя новая клиентка молчала, я стала задавать ей наводящие вопросы: — Кого вы хотите отыскать? При каких обстоятельствах пропали эти люди?

— Да, да, сейчас, я соберусь с мыслями… История, которая со мной произошла, может показаться вам нелепой. Я и сама не могу поверить, что это все наяву. А что ждет впереди? — спросила она скорее себя, чем меня. — Ничего хорошего, потому что я сама во всем виновата.

Антонина пока отделывалась пустыми фразами. Ее глаза по-прежнему были устремлены куда-то далеко вперед, будто созерцали грядущие несчастья. Я должна была ее как-то приободрить и подтолкнуть к откровениям.

— Знаете, а ко мне чаще всего и обращаются с какими-то необычными и на первый взгляд неразрешимыми проблемами. Сюжеты порой бывают такими закрученными, что по ним сценарии для кино писать можно, — сказала я, нисколько не преувеличивая. — Только я храню конфиденциальность.

— Это очень хорошо. Огласка мне ни к чему. Знаете, а я думала, что это у меня только жизнь такая запутанная, — вздохнула Ершова-Козельчик, но опять не сказала никакой конкретики. Она еще долго над чем-то размышляла, а потом заметила: — Рассказывать о моей жизни с самого начала займет слишком много времени, хотя теперешние проблемы уходят корнями в далекое прошлое.