Легенда Лукоморья.

Варфоломей тактично удалился на крыльцо, предоставил мне возможность переодеться. Я без труда влезла в сорочку, а вот с сарафаном пришлось попотеть. Шили его явно на плоскую персону, без учета верхних «девяноста». И если вторые «девяносто» вполне вольготно чувствовали себя в расширяющейся книзу юбке, то первым явно не хватало места. Изрядно провозившись, я изловчилась натянуть сарафан, но дышать уже в нем не могла. Оглянувшись по сторонам, пока никто не видит, схватила ножик и сделала надрезы по бокам под рукавами. Так-то лучше! За неимением зеркала, оглядела себя в обновке снизу вверх. Не прет-а-порте, конечно, но для сельской местности сойдет! Будь моя воля, я бы еще и подол укоротила до мини. Но, боюсь, местные меня не поймут, а Варфоломей выцарапает глаза за порчу имущества. Интересно, на кого ж это шили-то?

Вернулся с крыльца кот, скользнул по мне оценивающим взглядом, хмыкнул:

— Вот и сгодилась твоя худоба. Вполне сойдешь за бедную сиротку.

— Почему это за бедную? — возмутилась я.— По-моему, очень даже ничего.

Кот многозначительно промолчал.

— Погоди,— заподозрила я,— уж не хочешь ли ты сказать, что это Яга шила для девочек-подростков? Тех самых гонимых падчериц, вроде Хаврошечки и Настеньки, которых отводили в лес и бросали на погибель?

Это объясняет и отсутствие объема в груди, и маленький размер одежды.

— Премудрость твоя не знает краев.— Кот насмешливо склонил голову, подтверждая мою гипотезу.— Только девочек голодом морили, а ты сама себя до такой хворобы довела.

— И ничего это не хвороба! — горячо запротестовала я. — В моем мире все такие. А кто потолще, те сутками с тренажеров не слезают и годами на диетах сидят, лишь бы сбросить лишний вес.

— Страшный мир,— совершенно искренне посочувствовал кот.— В бабьем-то теле — самая краса! А в тебе одни кожа да кости.

— Варфоломей! — возмутилась я.

— Впрочем, для бедной сиротки в самую пору,— смилостивился он и с неодобрением уставился на мои босоножки.— Лапти по размеру подбери в сундуке.

Я послушно выудила со дна пару поменьше.

— Что, и лапти Яга плела? — с уважением спросила я, примеряя русские народные тапки. С размером с первого раза не угадала, но на третий удалось выбрать более-менее подходящую пару.

— А как же,— с теплотой отозвался кот.— Баба-яга на все руки мастер была.— Ленточку еще возьми,— посоветовал он, кивнув на сундук.— Косу заплети, как честная девица.

Я выудила из тряпья алую ленточку в тон сарафану и продолжила перерывать шмотье.

— Ты чего копаешься? — окликнул Варфоломей.

— Вторую ищу. Я две заплету, мне так больше идет.

Кот неодобрительно зашипел.

— Две косы только замужние плетут, а девицам одна коса полагается.

— Спасибо за консультацию, — вздохнула я, закрывая крышку сундука.— Что ж, придется уважать ваши традиции.

Кот подсказал, как правильно заплести косу, как завязать ленточку, после чего обошел вокруг меня с видом инспектора, принимающего техосмотр.

— Порядок,— вынес он вердикт.— Подол, правда, коротковат, но для сиротки сойдет. Подумают, что мачеха тебе нового платья жалеет. Вот и ходишь в том, из которого уже выросла. Опять же голодом тебя морит...

— Варфоломей!!!

— А что я? — искренне поразился кот.— Сама себя до измождения довела.

— Ты мне лучше скажи, разве мне выгодно бедной сироткой притворяться? — спросила я.

Признаться, я рассчитывала посетить чародеек под видом купеческой дочки и расположить к себе солидным статусом и звонкой монетой. Слова кота разрушили мои надежды, и я сомневалась, что сиротке удастся втереться в доверие к местным ворожейкам и выпытать их секреты.

— Еще как! — убежденно кивнул Варфоломей.— Забава — сама сирота, от злой мачехи натерпелась, так что тебя примет со всей душой. Да и другие завсегда примут, накормят. А за сытным обедом и разговор по душам сложится.

— Ладно,— успокоилась я. Тем более что быть бедной сироткой мне уже не привыкать. Леший свидетель! — Лаптей-то мне хватит? — с опаской спросила я, вспомнив, что мне предстоит пеший тур через Лукоморье, о масштабах которого я не имела ни малейшего представления.— Или пару-тройку пар на смену брать?

Кот насмешливо встопорщил усы.

— Железную клюку и каменную просвиру не забудь.

— Это зачем? — с испугом выдавила я.

— Клюку — стереть, просвиру — изглодать,— все тем же тоном просветил Варфоломей.

— Может, ты мне скатерку дашь? — взмолилась я.

Ломать зубы о какую-то просвиру в мои планы не входило. Это, может, местные Василисы да Марьи, отправляясь за пропавшим суженым, зубов не жалеют, а мне своих жалко. Выращивать зубы магией я пока не научилась, а московские стоматологи за свою зубоврачебную магию сдерут будь здоров!

— Ты что, жрать идешь? — нагрубил в ответ кот.— Забыла уже, за чем в путь-дорогу отправляешься?

— Я привыкла путешествовать с комфортом,— надулась я.— Поездом или самолетом, с завтраками и обедами на борту.

— Ври, да не завирайся,— сердито оборвал меня Варфоломей.— Где это видано, чтобы ковер-самолет одновременно и скатертью-самобранкой был!

— Так есть все-таки ковер-самолет! — обрадовалась я и с надеждой уставилась на него.