Легенда Лукоморья.

— Да только,— Груша злорадно хохотнула,— выбежала оттуда вся с ног до головы в тесте, И все стены тестом были заляпаны — тряпки-самотерки потом три дня их отмывали, А нож-саморез так вообще как-то из кухни вырвался и чуть Гаврилу не зарезал. Хорошо, в забор со всей силы вонзился да и застрял там, пока Забава его не вынула да не переломила.

Да, а работка-то в тереме небезопасная. Если бы я и впрямь вздумала наниматься к Забаве, непременно бы страховку от несчастных случаев в соцпакет внесла.

— И еще посуду мыть приходится,— добавила Груша.— Тазик-судомой пока не работает. Мыть-то моет, только всю посуду колотит. Хотя на днях Забава его запускала — уже лучше. Раньше всю посуду бил, а сейчас — только половину.

— Прогресс! — скептически оценила я.

— Как-как? — Груша вытаращила глаза, услышав незнакомое словечко.

Но тут Забава отняла от груди Лушу, и няне пришлось вернуться к своим прямым обязанностям, так и не обогатив своего лексикона.

Хозяйка склонилась над тазиком, в котором плескался сын, а ко мне подлетел Варфоломей.

— Вот что я узнал,— деловито доложил он.— Вскоре после того, как я в последний раз здесь был, Забава вышла замуж за сына богатого купца из соседнего села. Молодые поженились по любви, отстроили терем на месте развалившейся избушки Агафьи, вскоре Забава забрюхатела и все свое волшебство сосредоточила на обустройстве быта.

— Это я вижу,— хмыкнула я. Забава и без стиральных машин, пылесосов и памперсов в Лукоморье хорошо устроилась. Пока ей еще не удалось соорудить магический аналог посудомоечной машины и микроволновой печки, но, чувствую, за этим дело не станет. Пройдет еще несколько лет, и терем Забавы будет напичкан хозяйственной магией, как современная квартира — бытовой техникой. Уверена, хозяйка додумается и до фена-самодува, и до зубной щетки-самочистки, и до радионяни. А там, глядишь, и телевидение с Интернетом в Лукоморье придут.

— Дура девка,— неодобрительно покачал головой Варфоломей.— Так бездумно чудеса тратить! А ведь была такая гордячка, все мир хотела изменить, великой волшебницей стать. И к чему пришла? Тьфу,— скривился он,— домашняя клуша.

— Ты потише возмущайся-то,— предостерегла я.— А то как бы тебя в самопечке не запекли.

Варфоломей испуганно поежился.

— Не трясись,— хихикнула я,— самопечка пока на стадии разработки.

— А ты бы, поди, от такой не отказалась,— проворчал он.

— Уж, конечно, не отказалась бы!

— Когда ж ты поймешь, Яна, что волшебство — это не игрушки, а большая ответственность? Не всякому оно дается, и спрос с волшебников особый. А,— кот с досадой махнул лапой,— что тебе говорить. Это Яга Василису уму-разуму учила да научила, а тебе хоть на голове кол теши! На голове густо, а в голове пусто.

— Ну не такая уж я и пропащая,— смутилась я.

— Пропащая не пропащая, а с Забавой одного поля ягода,— сощурился он.— Погляди вокруг. Это же твое будущее.

Я обиженно вскинулась:

— Нет, я, конечно, отдаю должное Забаве, которая нашла достойную замену стиральной машинке и прочим радостям хозяйки, но как-то это все... слишком мелко, чтобы тратить на это волшебство.

— А кто готовую еду наколдовывать пытался? — мяукнул кот.— Не помнишь, что ли, из-за чего с Иваном поссорилась? В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь!

Признав его правоту, я виновато отвела глаза и поспешила перевести разговор.

— Слушай, а откуда у Забавы столько магии на все эти штуки?

— Ты что, не поняла? — Кот укоризненно посмотрел на меня.— Непросто же так молодые себе тут терем отгрохали! даже я чувствую, что здесь каждая пядь землицы волшебством пропитана.

Настроение мигом испортилось. Даже кот что-то чувствует, а я не чувствую ничегошеньки!

— Поди, Забава ощущала прилив силы в этом месте, раз поселиться здесь надумала,— рассудил Варфоломей.

— А на что они живут? — поспешила сменить тему я.— У нее муж, говоришь, богатый?

— Было богатство, да все в терем сплыло,— ухмыльнулся кот.— А живут они теперь забавами Забавы.

— Это как? — удивленно моргнула я.

Но только Варфоломей раскрыл рот, как меня окликнула сама хозяйка. Кот сиганул под крыльцо, а мне пришлось идти к чародейке, гадая, о каких таких забавах идет речь.

— Тебя как звать-то? — спросила Забава.

— Я... — начала было я, но тут же поправилась, вспомнив о словах кота: — Аня.

Варфоломей предупредил, что нездешнее имя Яна привлечет лишнее внимание, и советовал назваться Аней. Что ж, мне не привыкать откликаться на чужие имена. Была Селеной, была Мирандой, побуду и Аней.

— Что ж, Аня, пойдем, покажу тебе дом,— хозяйка направилась к крылечку,— да расскажу, что к чему.

К терему Забавы так и напрашивалась приставка «евро». Забава с гордостью показывала мне полы с подогревом в горницах малышей, лучины и масляные светильники, которые вспыхивали в полутемном коридоре при нашем приближении и гасли за спиной, холодильные деревянные сундуки в кухне, изнутри покрытые железом и инеем.