Легенда о черном алмазе

- Давайте вспомним, Степаныч,- продолжал он в раздумье,- где и когда мы встречались в последний раз? Это было в конце апреля 1941 года в Донбассе, на станции Никитовка. Мы выехали с вами с той станции на северо-восток, н в большой разлогой балке вы показали мне следы старинных разработок ртутной руды - киновари. В то время я занимался историей донецкого края, и для меня было поразительной новостью, что наши далекие предки скифы еще две с половиной тысячи лет назад добывали здесь киноварь и продавали Древней Греции и Риму… Эту руду, замечательную пурпурную краску, арабы называли «кино-барис», что означает «кровь дракона». Я до сих пор признателен вам…

- Потом грянула война,- вздохнув, сказал Михей Степанович.

- Да, грянула война, и меня послали на Урал разыскивать новые месторождения железной руды, а вас - на далекий Алдан, искать золото, и до меня как-то долетела печальная весточка, будто вы утонули в реке Томмот… А теперь приехал с экспедицией на курган Высокий - и случайно узнаю, что вы тоже в этих местах! Понятно, я сразу же оседлал Гнедого… Эх,- сокрушаясь, мотнул головой Мороз,- если бы немного раньше… Выли бы мы с вами вдвоем - разбойнику несдобровать! Но вот что мне покоя не дает: нападение случайное или подготовленное? Кому неизвестно, что и до войны, и в ходе войны фашисты сотнями засылали в наши тылы шпионов, поджигателей, убийц? Убираясь с нашей земли, они оставляли у нас самых обученных и хитрых своих агентов, чтобы всячески вредить и пакостить нам. Поэтому очень важно выяснить, кто нанес вам удар исподтишка: случайный бродяга или вражеский лазутчик? Вспомните, коллега, в котором часу это случилось? Чем вы были заняты? Не произнес ли бандит какого-то слова?..

Михей Степаныч долго смотрел прямо перед собой, ему нелегко давалось напряжение памяти: руки сжимались в кулаки, сухие губы кривились, капелька пота сбегала по виску.

- Было четыре часа пополудни… Я сидел здесь, на склоне, и на коленях у меня была карта района… Помнится, поднялся ветер, и я удерживал карту обеими руками. Послышался шорох, и я хотел было обернуться, но ветер скомкал угол карты, а я поспешил разгладить его… Тогда это и случилось: будто земля качнулась, меня подбросило, а сверху навалилась тяжесть… жаркая и черная… дальше ничего не помню.

- Не может быть,- сказал, заметно волнуясь, Мороз,- чтобы сознание отключилось тотчас же. Были же какие-то мгновения испуга, изумления, растерянности… Вспомните, пожалуйста.

Михей Степанович был, казалось, смущен: порывался что-то сказать - и будто не решался. Наконец неуверенно произнес несколько слов:

- Кто-то спрашивал у меня… грозно и зло выпытывал: «Где камень?.. Говори… Иначе убью!..» - Степаныч встряхнулся, тяжело вздохнул: - Я не могу утверждать, что так оно и было. Возможно, тот голос мне только чудился? Понимаете, профессор, я не знаю, в самом деле кто-то добивался у меня насчет какого-то камня или, быть может, в сознании в минуту потрясения всплыл один эпизод… Здесь, неподалеку, находится хуторок Сухой Колодец. Он разрушен до основания, чудом уцелела только избушка славного старика Акима Назаровича Пивня. Я знал его до войны: он охотно помогал в полевых работах и знаменитому геологу Васильеву, и мне… А недавно мы встретились, и Аким Назарович рассказал, что в пору оккупации, то есть совсем недавно, в этом районе зверствовал некий гестаповец по кличке «Бешеный Ганс»… Тому Гансу втемяшилось в башку, будто где-то в нашем районе кем-то зарыт драгоценный камень-«Черный алмаз»… Такая легенда издавна существует, но… только легенда. Бешеный поверил легенде. И скольких людей он допрашивал, скольких пытал, замучил… Понятно, без результата. С Пивнем я встретился третьего дня: поэтому, вполне возможно, что в полу сознании мне припомнился тот эпизод и вопли Бешеного Ганса при допросах: «Где камень?!.»

Анка спросила тихонько и взволнованно:

- Алмаз?.. А какой он… круглый?

Профессор заботливо обернулся к ней:

- Ты что-то спросила, девочка?

- У меня есть два камушка,- прошептала Анка, шаря в накладных кармашках блузки.- На этих камушках бумажные наклеечки с номерами. Я взяла их в сумке у немого Тита… Вы слышали про такого бездомного?.. Он бродит по селам, что-то мычит, мажется грязью… Куда же они делись, эти камушки?

Она еще долго шарила по кармашкам, осматривала траву вокруг костра, спрашивала у Костика, вывернула и его карманы.

Костя сказал насмешливо:

- Тю-тю твои камешки!.. Да и что в них проку? И потом я не помню, чтобы на них были номерки.

- Были,- упрямо настаивала Анка.- В том-то и дело, что были. Наверное, я потеряла их, когда ходили за сеном. Но я их найду… Обязательно найду.

Костя непонимающе пожал плечами:

- Ищи, если тебе нечего делать. Только при чем тут алмаз?..

20 Чертеж Митрофана. Свеча на завтрак. Конец ниточки. Всадник. Тревожная весть.

Василий Иванович Бочка торопливо открыл массивную дверь амбара, в котором располагался его кабинет.

Бочка предложил гостю табурет, покрутил похожие на длинные ржавые буравчики рыжие усы.