Легенда о Чёрном ангеле (СИ)

— Карл, может быть, мне лучше в гостиницу пока поехать? — спрашиваю, но Карл отрицательно машет головой.

— Не сейчас. Пока я не могу гарантировать тебе полную безопасность, будешь здесь.

— Но сколько мне тут быть? Я же не могу торчать здесь безвылазно.

— Марго, мне всего лишь нужно провести собрание. Нервничать ещё и из-за того, что может с тобой случиться, я не хочу. Понимаешь меня?

— Перестраховщик.

— Параноик, скорее, — усмехается и присаживается на корточки напротив. Берёт мои руки в свои, массирует ладони и, глядя в глаза, говорит: — Ты на самом деле хочешь узнать, почему меня посадили?

Этот вопрос кажется таким неожиданным сейчас, что не сразу понимаю, какого ответа он хочет услышать от меня. Но мне действительно важно это знать, потому что всю жизнь чувствовала, что так и не узнала тогда что-то важное. То, что способно изменить слишком много судеб.

Киваю, а Карл проводит пальцами по моему запястью, очерчивает рисунок вен, вьющийся затейливыми узорами под кожей, а я понимаю, что слишком сложно Ворону об этом говорить. Слишком долго молчал, пряча правду на дне души, слишком многое потерял когда-то. Но я хочу знать о нём всё. Даже если из-за этого станет больно.

— Хорошо, — наконец кивает, разрушая одним словом хрупкую тишину.

И слово это звучит как выстрел.

21. Марго

Карл встаёт и идёт к высокому узкому шкафу, выполненному из светлого дерева, где у него оказывается бар, спрятанный за дверцей. Достаёт пузатую бутылку коньяка с золотистой этикеткой и округлый бокал. Мне совсем не нравится, что Ворон пьёт с самого утра, но понимаю, что и сама бы не отказалась от глотка крепкого спиртного, чтобы унять нервную лихорадку. А ещё очень хочется курить. Но со мной нет сигарет, а купить пока что вряд ли получится. Не уверена, что где-то по соседству найдётся работающий магазин — слишком глухое место, слишком удалено от лишних глаз и ушей.

Я не дура — далеко не она — и прекрасно понимаю, что в этих стенах творятся такие вещи, в которые Карл не позволит мне всунуть нос. Сто?ило только один раз глянуть на суетящихся во дворе хмурых мужчин, увидеть их глаза, чтобы усвоить раз и навсегда: они не принцы из сказок, не добрые волшебники и совсем не предел мечтаний добропорядочных гражданок. Все эти люди — опасные, дерзкие и не признающие преград на своём пути. Таким и море по колено. И Карлу в том числе. Особенно Карлу.

Я уверена, что здесь не чураются даже криминала, но насколько серьёзны их прегрешения? Приходится ли им убивать? Насиловать? Отбирать у людей последнее? Вопросы морали — самые тягостные и противоречивые. Совесть — ещё тот многотонный валун, которому стоит только упасть на грудь, задушит.

Ладно, пока что мне точно не до этого. Просто Карл снова молчит, собирается с мыслями, а в моей голове сама собой всякая ненужная ерунда всплывает. Это всё нервы, которые кто-то будто бы на железный кулак наматывает. И будет ли когда-нибудь этому предел? Когда закончится эта жуткая в своём гипертрофированном идиотизме ситуация? Знаю, что в любом, даже самом непроглядном, мраке рано или поздно зажигается яркий свет. Но до этого ещё дожить нужно и не свихнуться по пути к счастью.

Пока Карл разглядывает мир сквозь призму налитого в стакан коньяка, набираю сообщение сыну. Всего лишь несколько коротких слов, почти ничего существенного, но от ответа зависит мой покой на ближайшее время.

«У тебя всё нормально?»

Ответ приходит почти сразу, словно Миша не выпускает аппарат из рук. Впрочем, ничего удивительного.

“Каким бы странным это ни казалось, но очень даже неплохо», — гласит ответное сообщение, а я улыбаюсь так широко, что скулы болят.

«Отлично! Если что-то будет не так, звони. Я на связи».

«Ок».

Убираю телефон в карман и ловлю заинтересованный взгляд Карла.

— Миша, — лишь говорю, а Ворон улыбается и делает большой глоток коньяка. — Слушай, а у тебя здесь курить можно?

— А кто имеет право запретить? — усмехается и достаёт из ящика стола пачку тонких сигарет. Моих любимых! Когда перевожу на Карла удивлённый взгляд, он пожимает плечами, но в глазах хитрые черти устроили адские пляски. — Сам не знаю, зачем купил. Скучал, наверное. После нашей первой встречи.

Всё у него вот так. Просто произносит несколько слов, короткую фразу, но в ней столько всего вложено, что каждый раз у меня земля из-под ног уходит. Не упасть бы, не разбиться бы.

— Итак… с чего бы начать-то? — говорит, ни к кому особенно не обращаясь, а взгляд в глубину души обращён.

— Можно с самого начала.

— Если с самого начала, у нас времени не хватит, да и не умею я рассказы долгие вести.

С улицы доносятся приглушённые мужские голоса без намёка не смех или разнузданное веселье. Тревога, кажется, витает в воздухе, такая плотная и почти осязаемая. Но нас никто не беспокоит. Возможно, пока нет повода, а может быть, здесь просто не заведено без приглашения входить в это помещение. Зная Карла, последний вариант кажется очень даже вероятным.