Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ)

— Никого заговора не было! И вы, господин Гравин, не имеете права вот так нас допрашивать! Ни вы, ни эта девица! Сколько ей лет? Она вообще совершеннолетняя?

— Спокойно, господин Паленин, спокойно, не надо никаких оскорблений. Возраст здесь и сейчас не имеет никакого отношения к делу. Так что успокойтесь и ответьте на все вопросы, в конце концов, вы гражданин нашего государства и у вас, тем более как у чиновника, есть определенные обязанности перед страной, если вы в своих корыстных или религиозных идеях забыли об этом, то чести вам это не делает.

— Какой мне смысл отвечать? Если вы всех нас уже уличили во всех смертных грехах, а эта девица будет кивать тут на всех, что мы, уважаемые люди государства, все лгуны и обманщики!

Гедовин постаралась переключить внимание на самые теплые воспоминания, так ее учил Дан, когда тренировал ее, укрепляя и развивая ее дар правдовидца. Он заставлял ее переключать внимание, не думать о том, что говорят ей в данный момент, девушка много раз срывалась и хотела поколотить его за обидные и неприятные слова и образы, которые ей приходилось вспоминать, но в глубине души она знала: он делает это ей во благо, и она должна бороться, бороться со своими эмоциями. Потом Гедовин еще раз переосмыслила его слова, когда сама учила двоих правдовидцев, и сейчас полученные навыки не прошли даром. Гедовин ничего не возразила Паленину, она только взглянула на господина Гравина, словно уточняя, каковы ее дальнейшие действия.

— Уважаемые дамы и господа, — сухо и строго произнес Гравин, — обратите внимание на то, что сейчас во дворце происходят беспрецедентные события, на которые я не собираюсь закрывать глаза. Какие бы цели вы не преследовали, имейте в виду, что я не позволю вам разрушать Тусктэмию, мою родину, может, вы ее таковой не считаете, но на это я могу сказать только одно: мне очень жаль. Жаль, что вы выросли в этой стране, но не научились ценить, уважать и любить ее; жаль, что вы вершили за спиной царя и за моей спиной в том числе заговоры, собираясь установить тут собственный порядок. И если вы сами — не авторы этого плана, то, поверьте мне, я найду ваших хозяев.

Паленин, который все еще стоял, коротко усмехнулся и сел обратно.

— Удачи, господин Гравин, ищите, наказывайте, только от меня вы никаких ответов и подсказок не получите.

Демид холодно взглянул на Паленина, в глубине души возмущаясь его наглости и самоуверенности, он даже не скрывал своей вины! Однако все, кроме Паленина и Панина, наоборот, повскакивали с мест, они испуганно, перебивая друг друга, уверяли в своей невиновности, две дамы даже плакали, а один пожилой мужчина, держался за сердце и охал. В этот момент словечко вставила Гедовин, подняв руку, знаком призывая переключить на нее внимание, девушка сказала.

— Уважаемые, по одному пожалуйста. Начнем с вас, — указала она на женщину, сидящею рядом нее, — далее пойдем по кругу. Вам нужно просто сказать, что вы не причастны к заговору, ничего о галлюциногенных камнях не знаете и господину Панину и господину Паленину вы не помогали, но, — тут же добавила она, видя, что женщина уже открыла рот, готовая страстно заверять с своей невиновности, — если вам что-то известно, пожалуйста, не скрывайте этого и скажите все, что знаете.

Женщина и все остальные девять человек честно говорили, что ничего не знали и что они осуждают происходящее, некоторые даже заверили, что, услышь они хоть краем уха о чем-то подобном, то непременно доложили бы об этом тому же господину Гравину. Постепенно все они, давая ответ, расходились, в комнате остались только Гедовин и Демид, и сидящие напротив них Панин и Паленин.

— Хорошо хоть кто-то ценит и любит свою родину, а что же вас, дорогие мои, в ней не устроило?

Паленин вновь хмыкнул и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула, всем своим видом давая понять: говорите, что хотите, но я ничего не скажу. Прекрасно видя это и понимая, Демид встал и указал рукой на дверь.

— Проходите, господа, вы арестованы, и я обязан препроводить вас в камеру.

— А, может, мы туда не хотим? — нагло отозвался Паленин.

Демид сжал кулаки, с трудом сдерживая себя от естественного желания проучить этого наглеца; видя, как недовольный огонек проскочил в его глазах, Паленин улыбнулся и перевел взгляд на Гедовин.

— Ну а вы, юная барышня? Что же вы замолчали? Или вы умеете только говорить: «это ложь» и «это правда»? Поговорите с нами, у вас такой красивый голос. А еще у вас очень симпатичная мордашка.

Гедовин передернуло, он говорил совсем как год назад Юлиан Астеев. Только тот был пьян, все-таки пьян, а этот был трезв, самоуверен и бестактен. Стоило задаться вопросом: почему он себя так вел? Он, что совсем ничего не боялся? Даже Панин молчал и нервно перебирал пальцами, глаза его бегали, он постоянно закусывал то одну, то другую губу, его явно не радовало их разоблачение.

— Замолчи, бесстыдник! — сразу же вступился за Гедовин Гравин, он ударил кулаком по столу, но Паленин даже не вздрогнул.