Легенда о Фейлель

Дину казалось, что у него болит всё… Он чувствовал Эливь. Чувствовал всегда. И в тот день ощутил её боль… И не понял — почему… Дин сжал ладонями виски…

— 39 —

Мадам Оски постучалась в кабинет мистера Токно спустя ровно два часа…

— Войдите, — ответил мужской голос.

Ответил негромко. Но не расслышать, не разобрать сказанного было невозможно.

«Хорошая дикция…» — отметила про себя мадам Виля. Когда-то она окончила курсы актёрского мастерства и ценила чёткость речи.

Оски вошла в кабинет. Джой поднялся ей навстречу.

Динаэль умел разбираться в людях. Мадам Виля сразу расположила Дина к себе: он снова поблагодарил Судьбу, теперь за то, что у Эливь в этом чужом и незнакомом ей мире есть друг, настоящий друг, честный и верный.

— Добрый день, — проговорил Джой. — Вы мадам Оски, служанка Элизы Марис?

— Да… сэр, — сделав паузу, ответила Виля. Денис усмехнулся.

— Сэр?.. — сказал он. — Для меня это слишком. — Денис Джой, — представился он. — Работаю санитаром в этой же клинике… Но…

— Я знаю, — поспешно договорила за него Оски. — Мистер Марис кратко объяснил, кто вы и почему в качестве психолога пригласили именно вас. Только мадам Элизе пока ничего не говорили.

Дин кивнул.

— Мне показалось, что вы… тепло произнесли имя вашей госпожи, — словно мимоходом сказал вдруг Джой. — Ваша интонация была иной, когда вы упомянули её мужа.

— Это любопытство или данный вопрос имеет отношение к делу? — нахмурилась мадам Оски.

— Не сердитесь, — Дин-Денис смотрел мягко. — Мне хотелось знать, вы только выполняете свою работу или … мадам Марис для вас более чем госпожа?

Виля довольно долго вглядывалась в лицо Джоя. Тот не отводил взгляда, был спокоен и явно доброжелателен.

— Может, это и покажется странным, — ответила наконец мадам Оски, — но я с первой минуты почувствовала расположение к Элизе Марис… И, мне кажется, она тоже видит во мне не только служанку. Ей нужен друг. И я рада, если смогу этим другом быть…

— Спасибо, — тепло прозвучали слова Джоя. — Значит, вашей госпоже очень повезло… Вы сможете помочь мне, а, следовательно, ей.

Оски кивнула.

— Мне думается, — с грустью проговорила она, — что мадам Элизе значительно тяжелее и страшнее, чем она показывает мужу…

— Мы попробуем ей помочь, — заверил Джой. — Попробуем…

— 40 —

Не дождавшись служанки после обеда, утомлённая утренними физиотерапевтическими процедурами Эливейн-Элиза уснула.

Оски вернулась в палату своей госпожи в сопровождении Джоя. Тот приостановился у двери, а когда Виля обернулась и шепнула ему, что мадам спит, робко спросил:

— Можно мне зайти на минутку?

Оски мгновение колебалась, но потом благоразумно решила, что Денис Джой всё-таки психолог, то есть как врач, а многое о болезни пациента можно узнать, наблюдая за его сном… И Виля пропустила Дэна в палату…

Эливь спала… Крепко… Лицо её было грустно… И она обнимала подушку… Точно так, как те одиннадцать лет их разлуки… Дин хорошо помнил рассказ дяди…

Значит там, глубоко в подсознании, живёт то, что Эливь не сможет вспомнить… И это будет мучить её… Манить неведомым… Терзать… Не давать покоя… Как неясная щемящая душу мечта, которая рождается в нашем сердце без видимых причин и не отпускает уже никогда…

— Ну, что? — шёпотом спросила Оски.

— Пока не знаю… — честно ответил Денис.

— 41 —

Эливейн сладко потянулась и открыла глаза. Мадам Оски, сидевшая в кресле и читавшая книгу, улыбнулась своей госпоже. Что-то новое, спокойное, счастливое, заметила Виля в глазах Элизы.

— Вы хорошо выспались? — спросила Оски.

— Очень! Эливь села на кровати.

— Мадам Оски, — спросила она, — а с вами случалось такое, что, просыпаясь, вы не помнили содержание увиденного сна, но светлое ощущение от видения оставалось?

— Конечно, госпожа Элиза, — ответила Виля, подходя к Эливейн. — Значит, сон был добрым… И мне искренне радостно, ибо вы выглядите очень счастливой.

— Да, — задумчиво кивнула Эливь. — Мне стало как-то спокойнее… Не знаю почему…

— Пойдёмте на прогулку, — предложила мадам Оски. — Вот и солнышко выглядывает…

— Пойдёмте, — согласилась Эливейн. — Мне хочется на воздух…

— 42 —

Дин-Денис сидел на лавочке в больничном парке и, казалось, просто грелся в лучах редкого осеннего солнца. На самом деле Динаэль был погружён в невесёлые думы: он знал, что не в его власти вернуть любимой утраченное счастье, и мучился вопросом о том, как защитить свой мир от нападений Зла.

На дорожке, ведущей от корпуса больницы, появились Эливь и мадам Оски.

Внешне ничего не изменилось в позе и выражении лица санитара — он словно и не заметил новых гуляющих. Но внутренне… Дин всецело отдался любованию… Эливейн, в серебристо-сером пальто, едва доходившем ей до колен, стройная, слегка задумчивая… Его Эливейн… Его единственная… Такая близкая и такая недосягаемая… Тогда, давно, когда в полубреду он впервые увидел её, она тоже была в серебристо-сером… Сколько счастья было потом! Сколько бед они вынесли вместе!.. А теперь он не мог даже намекнуть на прошлое, не мог, дабы не погубить её, дабы не позволить Яду Забвения нанести своей жертве смертельный удар…