Легенда о Фейлель

Хаим, как и много лет назад, когда был ещё только стражем Тоннеля в Зелёной Долине, последним видел волшебника. И опять тот уходил, переодевшись в чужую одежду, уходил один навстречу смертельной опасности, уходил сразиться с Тёмным Колдуном, потому что более никто не был способен сделать это, уходил на бой, хотя никогда не имел в себе тяги к воинскому делу. И Хаиму вдруг показалось, что Дин уходит навсегда. «Только вернись, пожалуйста, — мысленно произнёс старый страж. — Таких, как ты, мало… А людям нужна живая легенда…»

— 102 —

Динаэль почувствовал, как за ним закрылся Переход.

Дину вдруг подумалось, что Судьба снова благосклонна к нему. Ведь совсем недавно он страдал оттого, что его мир останется без Охранного Оберега. Но его тревоги рассеялись — возник новый Оберег, а сам Динаэль успел укрепить Границы своего мира… Совсем недавно душа волшебника разрывалась на части от сознания, что Эливь будет жить в чужом мире среди чужих людей, чувствовать своё одиночество и не понимать причин его. Но теперь Дин точно знал, что любимая вернётся домой, вспомнив родных и друзей. Конечно, она будет оплакивать его, своего мужа, единственного для неё, но она будет среди своих: дети, внуки — все будут рядом… Совсем недавно он боялся, что ему не достанет сил на бой с Авенезером. Сегодня он знал: пусть трудно, пусть через боль, но он победит, он сумеет заставить Смерть подождать, пока светлое дело завершится, пока зло будет уничтожено. И случится это сегодня…

В темноте зимнего утра волшебник ощутил спящих вдалеке солдат Тёмной Армии, угадал мечущегося в гневе Авенезера, обнаружившего, что путь в мир, который он мечтал поработить, закрыт. И закрыт надёжно. Теперь все помыслы Колдуна обратились на Верховного Мага. Он жаждал отомстить тому за разрушенные планы. И путь к этой зловещей цели лежал только через Элизу Марис. Чародей понял, что Динаэль вернётся за ней: увидеть и умереть. Так рассчитывал Авенезер. И был близок к истине. С той только разницей, что Динаэль шёл к дому Мариса как к единственному месту, где сможет свидеться с Тёмным Колдуном, чтобы сразиться с ним…

Дин вздохнул и легко исчез, растаял в воздухе, оставив Авенезера ещё немного позлиться и пометаться в бессильной ярости вдоль надёжно запертой Границы, пока он, волшебник и врач Динаэль Фейлель, сам не позволит Колдуну обнаружить своё присутствие…

— 103 —

Элиза снова видела во сне малыша с мягкими рыжими кудряшками и светлыми ясными глазами. Мальчик улыбался, словно говорил: «Всё хорошо, когда всё правдиво…»

Элиза открыла глаза. Ночник в её спальне бледно горел. На улице было ещё темно.

Мадам Марис подошла к окну и приподняла занавеску. Тёмное высокое морозное небо усыпали искры ярких мерцающих звёзд.

В спальню негромко постучали. Элиза откликнулась. Вошла Виля Оски, которая временно, ухаживая за больной мадам Марис, поселилась в комнате напротив спальни своей госпожи.

— Простите, мадам, — проговорила Оски. — Я услышала шаги в вашей комнате и забеспокоилась, всё ли в порядке?

— Спасибо, Виля, — благодарно проговорила Элиза. — Ты так заботишься обо мне…

Мадам Марис помолчала. Потом решилась и произнесла:

— Я хочу сказать Эшеру правду. Это, мне кажется, лучше, чем мучить и его, и себя… Я не помню нашей прежней любви и не могу возродить это чувство… Как ты думаешь, Виля, он простит меня?

Оски напряжённо смотрела в глаза Элизы.

— Девочка моя, — наконец проговорила она, — я искренне привязалась к тебе. Ты самое светлое существо, какое мне приходилось видеть… И я, честно признаюсь, не понимаю, что и как могло связать тебя с Марисом… Если он узнает, что я говорю сейчас, он, как минимум, вышвырнет меня из дома… Но я скажу. Тебе не нужно его прощение. Тебе как можно скорее надо уходить отсюда… Этот дом, этот жестокий и грубый мир, мир Эшера Мариса, не для тебя… Просто уходи… Поживи пока у меня или… сразу иди к Денису Джою…

Элиза покачала головой.

— Спасибо, Виля, — она нежно обняла Оски. — Но я должна поговорить с Эшем. Он мой муж.

Элиза опять выглянула в окно. По небу прокатилась звезда.

— Звёздочка, милая, — прошептала мадам Марис, — пусть всё станет на круги своя…

— 104 —

В конце заснеженной улицы в жёлтом свете фонаря появился бездомный бродяга: сгорбленная нелепая фигура, неуклюжая походка, широкие грязные штаны и огромные, явно не по размеру, стоптанные ботинки, замусоленная мешковатая куртка, замызганная, натянутая на самые брови вязаная шапка и дырявые дряхлые перчатки — типичный представитель своего класса в огромном многоликом городе.

Бродяга доковылял до красивой ограды богатого дома недалеко от площади, на которую выходила улочка, и, прислонившись к кирпичной кладке одного из столбов, бросил отрешённый взгляд на полуосвещённое окно второго этажа, где очень красивая женщина в дорогом синем шёлковом халате задумчиво и мечтательно следила за падающей звездой… Дин по губам прочитал её желание…

— Милая моя, бедная моя, — прошептал он, — прости меня… Я мечтал подарить тебе счастье, а принёс столько бед и боли…