Легенда о Фейлель

— Сэр, — Тан говорил твёрдо, — Вы согласны? Волшебник поднялся на ноги и крепко обнял Танаэля.

— Ты очень отважен, мальчик, — тепло сказал он. — И это единственный способ помочь твоему отцу… Я сделаю всё, как ты просишь.

— Спасибо, — улыбнулся Тан.

— 11 —

Тан, приветливо улыбаясь тем, кто встречался ему по дороге, останавливаясь беспечно поболтать со знакомыми с детства молодыми людьми и девушками, неспешно и безмятежно, как казалось, продвигался к дому своего учителя — мистера Оянга.

Ювелир-волшебник радостно встретил Танаэля. И через четверть часа, поражённый великолепием новых работ младшего Фейлеля, Оянг согласился испросить разрешение у родителей Тана на поездку молодого дарования на ежегодный Фестиваль Ювелирного Мастерства. Танаэль уже получил специальное образование, следовательно, мог, наконец-то, принять участие в конкурсе профессионалов.

— Может, стоит подождать ещё годик? — спросил вдруг Оянг своего ученика.

— Вы считаете, что я не готов к Фестивалю, что мои работы… — Тан прищурился, без злобы, без заносчивости.

Оянг серьёзно посмотрел в глаза молодого человека.

— Для тебя это может быть опасно, — сказал он, зная, что Тан и так догадывается обо всём…

— 12 —

Вечером отец сказал Тану:

— Я не имею права запрещать тебе, мой мальчик. Ты уже взрослый человек… Но… С тобой поедет Аллар.

— Папа! — Тан изобразил искреннее удивление. — Я всегда рад Аллу, но сейчас… это что? Телохранитель? Зачем? Что может случиться?

Динаэль помолчал.

Танаэль с болью смотрел на отца, на непрозрачные стёкла очков вместо всегда таких ясных светлых глаз, и сердце молодого человека сжималось от чувства вины: он впервые лгал отцу, лгал, чтобы помочь, лгал, чтобы не отягощать того лишней тревогой… Тан прекрасно понимал, что может случиться…

— Тан, — тихо говорил Динаэль, — ты знаешь Законы Волшебников. Я не имею права разглашать то, о чём говорилось на Совете. Но есть ряд обстоятельств, которые вынуждают нас принять меры безопасности…

Дин не выдержал и снял очки. Теперь он смотрел прямо в глаза сына.

— Абис начала войну. Ты об этом знаешь… У неё есть план… У нас — тоже… Но в Совете есть предатель… А сегодня… — Динаэль ещё понизил голос, — …сегодня план Абис изменился. Потому что… — снова пауза. — Я по Закону не могу запретить добровольно пожелавшему помочь… В Совете никто не знает о смельчаке и не узнает. Для Совета придётся ограничивать информацию… А вот Абис будет искать мастера…

Тан не отводил взора от глаз отца. Тан понял, что отец всё знает. И не Гдеон проговорился. Просто отец знает сам. А в Совете — предатель! Значит, отец будет ещё вынужден вести двойную игру…

— Официально: Абис собирает вокруг себя волшебников… И о силе, даруемой Короной Власти все знают… Значит, она будет искать ювелира, особого, гениального. Где же искать, как не на Фестивале ювелиров!.. А то, что мастер понятия не имеет о магии камней, расположенных определённым образом, не подвергается сомнению — ведь выберет она не волшебника для этого дела… У неё есть листок из древней книги…

— Прости, папа… Дин покачал головой.

— Это ты прости меня, сынок, — грустно сказал он. — Я так хочу, чтобы ты передумал…

Тан мотнул головой.

— Аллар будет возглавлять Отряд Охраны. Охранять участников Фестиваля. Это решение Совета. Но… Совет не знает, что ты выставишь свои работы, ведь тебе ещё не исполнилось двадцати… Ты можешь положиться на семью, на Оянга, на Гдеона… Но у Абис сотни тайных темниц. Нам не найти тебя быстро…

— Я не передумаю, — твёрдо повторил Тан. Отец и сын долго ещё сидели молча. Дин закрыл глаза — боль становилась нестерпимой Вошла Эливь.

— 13 —

— Тан, мальчик мой, — ласково проговорила она, — там, во дворе, тебя ждут твои друзья. Давно ждут. Всё посвистывали под окном и камешки в стекло кидали… Я уж их попросила потерпеть чуточку, посидеть нешумно…

Таким милым, домашним, знакомым с детства повеяло от слов мамы. И Тан вдруг подумал, какие же они, девятнадцати-двадцатилетние парни, в сущности, ещё мальчишки! Жизнь и смерть, счастье и беда стоят у самых ворот их жизней, а они… камешки в окно… Да они же даже не подозревают об опасности…

И тут Тан, бросив беглый взгляд на отца, увидел то, что видел постоянно, но на что не обращал внимания — видел и не видел… Дин смотрел на Эливь. Взгляд ясных светлых глаз цвета моря в солнечный день. Взгляд из-под опухших покрасневших век. Взгляд, полный любви и нежности. Взгляд не утраченного с годами восхищения единственной и неповторимой, чья каждая чёрточка была знакома ему и от этого ещё более дорога и притягательна…

«Если мне повезёт встретить свою любовь и это чувство будет, хоть на десятую часть похоже на отношения отца и мамы… — подумалось Тану, — … я буду считать себя счастливейшим человеком!..»

Эливейн поставила маленький поднос с баночками лекарств и ватными тампонами на столик возле дивана, на котором сидели отец и сын. Тан поднялся и вопросительно посмотрел на отца.

— Иди, — кивнут тот. — Иди. Друзья… Это замечательно… А мы с мамой должны поговорить… И… спасибо тебе… Спасибо за то, что ты такой…