Легенда о гибели богов

Соскочив с колесниц, вожди с улыбкой протягивают друг другу руки.

Вскоре они уже сидят у лагерного костра, и прежде обугливавшее человеческие пятки пламя румянит мясо козленка.

- Hе слишком опрометчиво это пиршество на чужой земле? - интересуется Адмет, царь ферский.

- Как видишь, меня трудно застать врасплох.

- Если нагрянет Эргин, за его коз придется платить головами.

- Взыщет на берегу Стикса, - усмехается Мелеагр. - Забыл тебе сказать, сегодня утром Алкид устроил ему засаду. Странно, как мог так глупо погибнуть такой бывалый воин. Судьба! Остатки его людей заперлись в Орхомене.

- Бедняга Эргин! - со странным выражением произносит Адмет.

- Ты помнишь его?

- Еще бы! Мы гребли сидя на соседних скамьях. Там, на "Арго", мы все были как братья, и кто мог предсказать, что нам придется делиться на друзей и врагов.

Похоже, однако, наша помощь Алкиду уже не нужна?

- Разве? А кто же поможет ему взять Орхомен? И разгромить Пирехма, который так и не успел соединиться с Эргином? Завтра свидимся с Алкидом.

- Заметь, я всегда верил в него!

- Еще бы! В этой счастливой битве, к слову говоря, он потерял отца... Имею в виду Амфитриона.

- Если Алкид зачат, как он сам говорит, великим богом, то Амфитрион всего лишь рогатый муж его матери.

Мелеагр смеясь пожимает плечами:

- Согласись, однако, что эта путаница идет лишь на пользу нашему другу - двойному сыну двух отцов. Через одного он приобретает династические права на наследие Персея, через другого - надежды на права божественные. Он далеко пойдет, наш Алкид. Hе суши голову. Давай-ка отметим нашу встречу, как подобает воинам, знающим цену золотым мгновениям жизни.

Hа закате дня бродяга и Человек-с-гор попадают в засаду. Окруженные шестью скрывавшимися за камнями воинами, они готовы драться. Hе учуявшая чужаков вовремя собака рычит, готовая всадить зубы кому-то из них в глотку.

- Бросьте оружие! - кричат те, прикрывшись щитами. - Сохраните ваши жалкие жизни!

Hе смущенный соотношением сил, бродяга смеется:

- И какой же славный вождь назовет нас пленниками?

Его движения - крадущиеся шаги готовой к броску пантеры.

- Мелеагр Каледонский, сын Ойнея!

- Что бы ему делать в этих краях?

Услышав ответ, бродяга выпрямляется:

- Лови! - брошенное плашмя копье летит одному из воинов. - Я знаю Мелеагра, - говорит он человеку с гор. - Мы окажемся в хорошей кампании, если конечно эти храбрецы не убьют нас с испугу по пути.

И вот, ожидая вождей, пленники сидят у лагерного костра, среди смешавшихся в веселье пирушки этолийских и фессалийских воинов. Их даже угощают, с той же спокойной душой, с какой при другом обороте дел пихнули бы ногами в костер. Жуя мясо, Человек-с-гор бросает взгляды на своего невозмутимого товарища. Его собака, устав огрызаться от лагерных кобелей, протискивается к нему. Ей тоже достается кость.

Сначала назвавшийся бродягой занят лишь едой. Потом до него доходят некоторые слова ведущегося разговора, а когда один из этолийцев, успевший побывать в фиванском лагере, начинает не жалея ярких красок расписывать достоинства какого-то военного вождя, даже перестает жевать. Странно, но эта тема его чем-то задевает. Hаконец, он не выдерживает:

- Да кто же в конце концов этот необыкновенный человек? - не очень вежливо перебивает он. - Как имя этого посланца небес? Ты как поэт, описал настоящего бога!

- Это Алкид, - следует ответ. - Сын Амфитриона из дома Персея.

- Ах, Алкид! - бродяга хохочет. Все смотрят на него. - Так он божественен?

- Во всяком случае, человек необыкновенный виден в нем во всем, рассказчик задет. - Говорят, даже рождению его сопутствовали знамения.

- Моему тоже! - заявляет бродяга. - В фессалийской долине выпал снег. Он не таял даже днем. Моя кормилица отморозила уши. Чем не знак небес?

Его поведение выглядит даже неприличным.

- Во всяком случае, всем известно, что Алкид не знает себе равных, слышит он. - Он непобедим ни в борьбе, ни в бою на копьях, кулаком он убивает быка, а стрелой расщепляет прежде воткнувшуюся в центр мишени.

- Все? - интересуется бродяга. - Этого достаточно для божественности? Или он может все, как Аполлон, любимец муз?

- Как говорят, для него нет тайн ни в музыке, ни в пути звезд.

Бродяге надоедает смеяться. Он просто пожимает плечами:

- Из лука он стреляет хорошо, но его музыки мне слышать не пришлось. Говорят, ей он просто не успел доучиться, убив своего учителя лирой, когда тот стал слишком настойчиво исправлять его ошибки в технике.

Он уже в центре внимания.

- Тебя послушать, так ты знал его!

- А может, даже мерялся силой?