Легенда о кимрском сапожнике

БАРЫНЯ. Сам проследи, чтоб спуску не было!

СЕМЕНОВ. Уж не сомневайтесь…

Входят отец Андрей и Дашка.

БАРЫНЯ. Что, батюшка?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Сами знаете… Надобно решить.

БАРЫНЯ. Ну, хорошо, коли так… (Семенову.) Ты пойди, Федор Иваныч, погляди там… чтобы какого непорядку не было.

СЕМЕНОВ. Какого непорядку, Глафира Петровна?

БАРЫНЯ. Какого? Да любого! Пойди, говорю!.. (Семенов пожимает плечами и уходит.) Уж не знаю, как к этому приступать… Давай-ка ты, батюшка, сам зачинай.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Раз вам так угодно, Глафира Петровна… Скажи-ка мне, Михайло… (Пауза, батюшка прокашливается.) Отвечай мне, Миша, имел ли ты блудодейственную связь вот с нею… (Показывает на Дашку.)

Пауза.

БАРЫНЯ. Говори! Да не ври…

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Отвечай, как перед богом…

Пауза.

МИХАИЛ. Было такое дело.

Дашка крестится.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Вот и хорошо… Честное твое признание угодно господу… (Смотрит на барыню. Та морщится и машет рукой.) Раз уж случилось такое происшествие у вас, дети мои… Надобно сделать по-божески, обвенчаться да жить добра наживать.

МИХАИЛ. Нет!

БАРЫНЯ. Что значит твоё нет? Как ты смеешь возражать батюшке?

МИХАИЛ. Не люба она мне.

БАРЫНЯ. Ишь ты какой! Как подол девке задирать – так люба, а как под венец – так плоха стала…

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Нехорошо, Миша! Бога ты гневишь… Коли снял с девицы печать невинности, так уж исполняй свою обязанность.

МИХАИЛ. Чего? Это вы про что, батюшка?

БАРЫНЯ (усмехаясь). Это он про то, что ты был у неё первым…

МИХАИЛ. Я? Вот уж нет!..

Дашка закрывает лицо руками.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Ай-яй-яй, Миша… Что ж ты девушку-то позоришь?

МИХАИЛ. Нешто я позорю? Токмо не был я первым.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Кто ж тогда?

Пауза.

БАРЫНЯ (Дашке). А ну, поди сюда! (Дашка подходит, не поднимая головы.) Отвечай, кто тебя испортил? Ну, кто первай? (Дашка плачет, становится на колени.) Хватит реветь, отвечай как на духу! Ну, кто?

ДАШКА. Вы браниться станете…

БАРЫНЯ. Федор Иваныч?..

ДАШКА. Нет…

БАРЫНЯ. Кто же?.. Говори! (Дашка рыдает.) Барин?… (Дашка кивает.) Так я и знала. И здесь он успел… Когда ж то было? Пять годков уж как помер… (Отец Андрей крестится. За ним крестится барыня.) А после того? Были другие? Отвечай, охальница?

ДАШКА (сквозь слезы). Дворовые…

БАРЫНЯ. Одни дворовые? Кто еще?

ДАШКА. Сами знаете…

БАРЫНЯ. Старый козёл… А ты тоже хороша!.. (Батюшке.) Что с нею делать?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Простить… Господь простил, и мы должны.

БАРЫНЯ (вздыхая). Это уж конечно… А?.. (Показывает на Михаила).

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Это уж вам решать, Глафира Петровна…

МИХАИЛ. Я её не хочу.

БАРЫНЯ. Что значит, не хочешь? Захочешь, коли велю.

МИХАИЛ. Хоть убейте… Не люба она мне.

БАРЫНЯ. Люба, не люба… Дело известное, стерпится, слюбится. ( Дашка плачет громче.) Замолчи! Голова пухнет… (Михаилу.) И кто ж тебе люб?

ДАШКА. Танька ему мила! На Таньку он зарится!.. На пустынинскую…

БАРЫНЯ. Григорья Пустынина дочь?.. Так она ж вольная.

ДАШКА (кричит Михаилу). Не видать тебе Таньки! Ей отец купца тверского найдет…

БАРЫНЯ. Замолчи! А тебе я бобыля найду. Вон, Махонин есть, пойдешь за него…

ДАШКА. Махонин? Он старик… Ваша милость, Глафира Петровна…

БАРЫНЯ. Пошла вон! И капли мне принеси… (Михаилу). А ты на конюшню! Там тебя батоги ждут. Глаза бы мои вас не видели…

Сцена 12

Дворовой мужик сечет Михаила. Семенов стоит рядом, смотрит. Затем выхватывает нагайку, отталкивает мужика, принимается сам наносить удары. Запыхавшись, Семенов прячет нагайку в сапог.

Мужик и Семенов уходят.

Вбегает Татьяна, бросается к Михаилу.

ТАТЬЯНА. Мишенька, голубчик мой…

МИХАИЛ. Ништо, Танюшка, ништо…

ТАТЬЯНА (сквозь слезы). Как люди говорят? До свадьбы заживёт…

МИХАИЛ. Заживёт… Не плачь, девонька моя, не плачь… Я всё сдюжу…

Татьяна, на коленях, обнимает его, плачет.

Сцена 13

Пустынин сидит за столом. На лавке, рядком – три сапожника.

ТРЕТИЙ. Ну и как оно, Григорий Онисимыч, на дыбе-то?..

ПУСТЫНИН. Чего?..

ПЕРВЫЙ. Да ты не серчай, Онисимыч, у нас же просто интерес… А то все – дыба да дыба… А какова она – никто у нас в Кимре не ведает.

ПУСТЫНИН. А вот еще разок сапоги такие стачаешь – тебя на съезжую сволокут и сразу проведаешь.

ПЕРВЫЙ. Я? Пошто я-то?

ПУСТЫНИН. Ну не ты, так другой кто из вас…

ВТОРОЙ. Да мы что – мы же завсегда… Ты ж нас всех тут как облупленных…