Легенда о Коловрате

Евпатий обвел глазами ратников. Мало, очень мало их осталось. На каждого дружинника по несколько сотен врагов приходится. Но нету страха ни у кого в глазах, только ярость и решимость отдать свою жизнь подороже в яростной битве. Вот Ратмир, старый воин, усмехаясь себе в бороду, примеряет, как лучше бить поганых. Вот Нестор, смотрит на невиданное войско, губы его тихо шепчут молитву, но брови сдвинуты грозно. Вот Емеля, верный десятник, очиняет точильным камнем свой топор, напевает тихо песенку про родную землю. Все готовы насмерть стоять, без страха, без пощады.

Глава двадцатая

Великое войско Батыя наконец выстроилось, окружив холм с крохотной деревянной крепостью, словно стальное море, ощетинившееся копьями и саблями. Когда шла конница степняков, тумен за туменом, словно огромные черно-желтые волны, сама земля содрогалась от топота сотни тысяч копыт, снег сыпался с темных еловых лап, а звери и птицы уходили в страхе за многие версты от этой страшной смертельной силы. Но вот всякий отряд, конный или пеший, подчиняясь окрикам сотников, занял свое место на заснеженном поле, и вокруг воцарилась тишина. Над войском, растянувшимся до самого горизонта, изредка проносились лошадиное ржание или краткий грубый приказ. Все ждали.

Но вот пологи белой юрты, которую на огромной повозке тащили за собой десять пар лошадей, раздвинулись и на приготовленную площадку вышел молодой и грозный любимый внук старого Чингисхана, сокрушитель народов и повелитель великого воинства, Бату-хан. Даже могущественные мурзы и великие багатуры, иссеченные шрамами, почтительно склонились под взглядом его внимательных и жестоких обсидиановых глаз. Батый с интересом поглядел на крошечную деревянную заставу, над которой курился сизый дымок и упрямо торчал оборванный и обгорелый стяг Рязанского княжества с диким неоседланным конем на красном поле.

Значит, там, в этой ничтожной крепости сидит этот самый заколдованный Евпатий, ради которого хану пришлось развернуть все войско на полпути к Коломне. Что же, сегодня урусу предстоит узнать настоящую силу степных полчищ, если, конечно, он не воспользуется защитной пайцзой и не перейдет на сторону Батыя. Это было бы весьма разумно с его стороны. Молодой хан уселся на резной трон, откинулся поудобней на широкую золоченую спинку и вопросительно поглядел на стоящего по правую руку Субудая.

Полководец почтительно кивнул своему могущественному ученику и еще раз оглядел войска перед приказом к атаке – обманчиво спокойно и лениво, из-под полуприкрытых век. Несмотря на преклонные годы и тучность, он по-прежнему хитер как лисица и отважен как барс, и тяжелая сабля у него на боку вовсе не была церемониальным украшением. Субудая тоже тревожил этот рязанский воевода с его неугомонными витязями, он знал: матерый лютый волк, которого со всех сторон обложили охотники и травят собачьей сворой, дерется с удвоенной силой и яростью. Этому заносчивому хвастуну Хоставрулу недоставало спокойствия и выдержки, поэтому он и угодил зверю прямо в пасть. Старый воин, переживший десятки походов, не допустит его ошибки и раздавит наглецов стальными тисками своих лучших полков. Субудай привычным властным голосом отдал команду, и над ставкой Батыя взмыл в небо маленький черный флажок.

С высоты холма защитники крепости хорошо видели, как над Батыевой ставкой взмыл прапор, и сразу дружно грянули боевые барабаны, отбивающие грозный ритм. Всадники расступились в стороны, пропуская вперед стрелков, тяжело шагая вверх по заснеженному склону, они заняли позицию в сотне саженей от стены и, наполнив воздух зловонным черным дымом, выпустили в сторону крепости тысячи стрел с горящими смоляными наконечниками. Огненный град обрушился на заставу, но стрелы, втыкаясь в покрытые толстой коркой блестящего льда бревна частокола, лишь шипели и гасли. Внутри стен кое- где занялся пожар, но ведра с водой были наготове, и огню не дали разойтись. Евпатий осторожно разогнулся и, выглянув в бойницу, дал отмашку лучникам. Повсюду раздался звон спускаемых тетив, и внизу на склоне послышались крики раненых и умирающих.

Подчиняясь приказу, мунгалские лучники отступили назад за щиты тяжелой пехоты, оставив на снегу несколько десятков мертвых тел. Над заставой раздался боевой клич рязанцев, грозным эхом пронесшийся над руслом реки. В ответ ему над войском кочевников поднялся новый флажок и боевые барабаны ускорили темп. С воинственным кличем, выставив наверх круглые, окованные железом щиты, пошла на штурм степная пехота. Лучники дали несколько залпов через бойницы, но защищенных доспехами бойцов было не остановить. Защитники крепости, крестясь и читая молитвы, приготовились отражать атаку врукопашную.