Легенда о командарме. О командарме 2-го ранга М. К. Левандовском

Она подошла к мужу, поправила тулуп, которым был укрыт командарм. Лидия Иеремиевна долгими часами сидела у изголовья мужа. Телега прыгала на ухабах, и она, положив свою руку под голову Михаила, старалась смягчить сильную тряску. Снежинки падали на пылающий лоб, таяли и стекали по впалым щекам. Она то и дело вытирала родное ей лицо. За шесть лет совместной жизни им редко выпадали минуты тихого, безмятежного семейного счастья. Жизнь Левандовского была полна тревог и опасностей, и Лидия Иеремиевна повсюду разделяла нелегкую судьбу своего мужа. После владикавказских событий она неотлучно находилась с ним рядом, безропотно переносила все трудности боевой и походной жизни.

— Как армия? — спросил он, с трудом шевеля губами. — Позови Пересвета.

— Он впереди колонны.

— Тогда пусть подойдет Одарюк.

— Сергей Деомидович, как и ты, болен, не может встать.

Командарм закрыл глаза, голос жены стал удаляться, потом совсем затих. Наступил новый приступ. Тиф косил людей, но оставшиеся в живых упрямо шли к Волге, хотя порой им казалось, что беспощадной степи не будет конца. Лишь в конце февраля головные колонны отступающей армии достигли приволжских сел Яндыки, Лагань, Промысловка, где сразу же забили до отказа все жилые дома. В небольшие по размеру хаты набивалось по 20–30 человек. Левандовский очнулся от прикосновения чьих-то теплых, ласковых рук. Над ним склонилась улыбающаяся Лида:

— Жив? Ну слава богу!

— Где мы? — спросил Михаил Карлович, силясь приподняться.

— Лежи, лежи! Тебе нельзя вставать. Мы в Промысловке.

Командарм огляделся. Старая, низкая, давно не беленная, закопченная от пола до потолка хата полна людей.

Позже Лидия Иеремиевна вспоминала о тех страшных днях: «Все больные, в том числе и Левандовский, лежали на земляном полу. Медикаментов не было, за больными ухаживать было некому, трупы убирать — тоже. После первого приступа тифа пришлось Левандовскому самому помогать больным. Ходить он не мог от слабости, перебирался ползком, оказывал всем посильную помощь, пока не свалил его возвратный тиф».

Нет таких слов, чтобы можно было передать все то, что пережили бойцы и командиры 11-й армии во время тяжелейшего перехода с Северного Кавказа в Астрахань! Но было это не беспорядочное бегство отчаявшихся людей. Деникинцы несколько раз пытались окружить отступающую армию и каждый раз получали достойный отпор. Им удалось отрезать в Тарумовке лишь хвост обозов с частью артиллерии. Несмотря на огромные трудности, армия сумела сохранить и вывезти 80 орудий и 350 пулеметов.

Подводя итоги военных действий на Северном Кавказе, Серго Орджоникидзе писал: «11-я армия в продолжение целого года, как раз в тот момент, когда у Советской России не было организованной армии, когда на нее напирали Краснов, белочехи и Колчак... приковала к себе внимание Добровольческой армии и вела с нею смертельный бой».

На берегах Волги армия наконец-то получила долгожданный отдых. Навстречу ей выехал председатель Временного Военно-революционного комитета Астраханского края Сергей Миронович Киров. Он сразу же наладил первую помощь больным и истощенным красноармейцам, организовал политическую работу в частях. Коммунисты шли к бойцам, вселяли в людей уверенность, что скоро они поправятся, наберутся сил и возвратятся на Северный Кавказ победителями. Как показали дальнейшие события, слова большевиков не разошлись с делом.

Первая награда

В полузабытьи Левандовский почувствовал, что кто-то взял его за руку, слегка сжал запястье, слушая пульс, потом до него донеслись слова: «Выживет, Сергей Миронович! Сердце здоровое». Сделав над собой усилие, больной открыл глаза. У кровати стояли двое: пожилой мужчина с седеющей бородкой и добрыми, лучистыми глазами, по-видимому доктор, и средних лет человек, крепкий, коренастый, круглолицый, с коротко стриженными волосами. Увидев, что больной очнулся, он подошел поближе:

— Здравствуйте, Михаил Карлович! Я — Киров. Очень рад, что опасность миновала. Доктор говорит — скоро поправитесь. Самое главное — усиленное питание. Мы об этом побеспокоимся. Как только окрепнете, приходите ко мне, посоветуемся, куда вас направить.

Он слегка прикоснулся к лежавшей поверх одеяла руке больного и вместе с доктором вышел из палаты.