Легенда о Короле и Воине: Пробуждение тьмы

Кивнув, Сайлос приподнял порог. В первую секунду мальчика ослепил яркий свет, во вторую — его сбили с толку слишком громкие голоса друзей, в третью — Элмас заметил, как Мишель молча качает головой, смотря на Сайлоса со скрытой мольбой. Тот не знал, что она увидела в рубине, но, судя по всему, Мишель всё ещё не пришла в себя. Элмас тоже ещё прибывал в состояние лёгкого шока, составление длинных, ровных и лаконичных мыслей давалось ему с трудом. Пока что он действовал интуитивно, быстро и почти не задумываясь, хотя обычно старался всё десять раз обдумать, чтобы потом не испытывать вины, если что-то пойдёт не так. А ещё так получалось продумать пути отступления.

Наконец Сайлосу удалось выхватить хоть какое-то вразумительное предложение из уст Эрика.

— Почему так долго? — раздражённо спросил Гримо.

— Нам гадали по руке, — тут же брякнул мальчик, надеясь прекратить разговор, Мишель отчаянно, даже как-то слишком отчаянно, закивала.

Надежда совершенно не оправдалась. Вопросы продолжали сыпаться. Поток бессмысленных слов начинал злить. Слишком много информации, слишком много вопросов, ответы на которых Сайлос не успел приготовить. Ещё больше мальчика злило то, что его разум по какой-то причине отказывался помогать своему владельцу, хотя ещё минуту назад добросовестно внимал словам дунклеровки. А ещё от всех этих усилий Сайлос чувствовал, что из памяти ускользают видения. Это вызвало внутри настоящий приступ бешенства. После очередного вопроса об "очень важных линиях на ладони" Сайлос просто махнул рукой и как можно более громко и чётко произнёс:

— Она просила заходить дальше.

Это подействовало гипнотически, все моментально заткнулись. "Жаль, что сразу не сообразил," — подумал Сайлос. Оскар бросил на него недоверчивый взгляд, а затем, махнув рукой, нырнул в шатёр.

Каким-то невероятным образом Мишель удалось увернуться от расспросов. Она незаметно отошла в сторону и села к камню, около которого до этого лежал сам Сайлос. Мальчик молча сел рядом с подругой и вытянул ноги. “Забавно, что она выбрала этот камень, — подумал мальчик, — Мне он тоже приглянулся.” Первое время они оба молчали, осмысливая всё, что произошло. Первой заговорить решилась Мишель:

— Что ты видел?

— Скелет… — Элмас сглотнул, — С короной и мантией. Драконов и сияющий замок. Змея. Статуи… Потом был сад. И куст, и прекрасная девушка со змеёй. Очень, очень красивая… Девушка, очень красивая девушка, а не змея. Она её потом укусила. Я имею в виду, змея укусила девушку, а не девушка — змею.

Сайлос нахмурился, пытаясь понять, упустил он что-то или нет.

— А ты что-нибудь чувствовал?

— Нет, — неуверенно произнёс мальчик, качая головой, — Ничего. Только лёгкую боль. Но видимо я тогда упал со стула.

Он несколько секунд помолчал, а затем спросил:

— А ты? Чувствовала?

— Боль, — загробным голосом ответила Мишель.

Сайлос удивлённо посмотрел на неё:

— Как это?

— Я чувствовала боль людей, которых видела, — Браво облизала засохшие губы и сглотнула, — Так странно. Никогда бы не подумала, что в людях может быть столько боли. Даже если их шестеро. Причём у всех по-разному. Боль от утраты будущего, боль от потери самого дорогого, боль от безысходности и неведения, боль от понимания, что всё закончилось, толком не начавшись. Боль от невозможности получить что-то жизненно необходимое и боль от понимания, что ничего уже не вернуть.

— Да уж… Как-то чересчур много боли.

— Да…

Мишель нахмурилась. Она закусила губу и стала водить рукой по земле, приминая невысокие травинки.

— Я видела красивую девушку. С чёрными волосами и тонкими чертами лица. Вроде бы у неё была корона. Но я не уверена. Знаешь, по-моему, это был красивый обруч, украшенный драгоценными камнями.

Девочка попробовала изобразить необычное украшение руками. И неожиданно улыбнулась.

— И рядом с ней стоял парень. С белыми волосами. Очень бледный. И они держались за руки. Но потом я видела двух драконов. Медного и сизого. Они медленно слились в одного. И я ощутила такую боль. Вернее, сначала слабость, словно у меня выкачали кровь, а потом боль. Рвущую душу на части. Опустошение.

Она замолчала и посмотрела на носки ботинок.

— А потом? — Сайлос понимал, что это ещё не конец.

— А потом я увидела другую красивую девушку. У неё были золотые волосы и ярко-синие глаза, — девочка посмотрела Элмасу в глаза и кивнула сама себе, — Платье из лёгкой ткани, кремового цвета. И рукава, они как бы… как бы струились по её рукам, они были длиннее, чем обычные… Не знаю, как это называется, но они были как плащи.

— Я, кажется, понял.

— Так вот… Эти рукава… Сначала их трепал лёгкий ветер. А потом налетел ураган и рукава стали жёсткими. И они, словно бинты, обмотали женщину. И она кричала. До сих пор слышу. А затем она упала во тьму. И там сидел парень. С бородой. Такой грязный и одинокий. И несчастный. У него на руке был перстень. И он прятал его. Не знаю почему. Почему-то… И у этого парня даже глаза были грязными. Но знаешь, они были фиолетовыми, такими же, как у тебя.