Легенда о любви и красоте (СИ)

- Я вообще хотела посудомойку новую взять. Но раз ты такая смазливенькая, пожалуй, переведу Мадалену в посудомойки, а тебя поставлю обслуживать посетителей.

- Я лучше посудомойкой, - ответила Виола. Одно дело было мыть посуду на заднем дворе, и совсем другое - выставить себя на всеобщее обозрение.

- Еще тебя не спрашивала, - грубо, словно ее обидели, возмутилась трактирщица. - Хочешь работать, делай, как я сказала.

Полдуката в месяц.

- Когда мне приходить? - спросила Виола.

Уже на следующий день она приступила к работе. Разносить миски и кружки, вытирать столы, уворачиваться от пьяных посетителей, а в перерывах - мыть посуду или помогать хозяйке готовить. Таковы были обязанности Виолы, и к вечеру она сбивалась с ног, выполняя их.

Особой ловкости требовало хождение по залу, но благодаря тому, что Виола всегда была искусна в танцах, природная гибкость и быстрота позволяли избегать сальных объятий подвыпивших посетителей. Хуже дела обстояли на кухне, где Виола часто путалась, не зная названий овощей и растений, или слыша название, но понятия не имея, как выглядит то, что хозяйка велит ей принести. Поваренок Лука, если не был занят по самые уши, успевал подсказывать ей, что делать.

Мадалена, та самая, которую понизили в посудомойки с появлением Виолы, сначала злилась и косилась, но, поняв, что в отличие от нее самой, Виола не собирается подрабатывать, поднимаясь по ночам в номера посетителей, перестала обращать на Виолу внимание.

Сама же Виола, набегавшись за день, еле успевала доплестись до лачуги и валилась спать. Хорошо хоть, теперь ей не было нужды готовить, ела она в трактире то, что оставалось после посетителей, брезгливо отламывая на хлебе или сыре следы чужих зубов.

Посетителей трактира обслуга делила на три категории. Заезжие гости, по большей части купцы или юристы, обычно вели себя тихо, платили сполна и иногда зазывали Мадалену скрасить им ночь. Завсегдатаи - краснолицые и горластые цеховики всех мастей (был среди них и муж горшечницы Лучии), исправно надирались в трактире после работы, горланили и буянили, но в меру, с оглядкой. И наконец, стражники и кондотьеры - сладить с этими было нелегко, они напивались, кричали, дрались и лапали девушек. Хозяйка предпочитала не вмешиваться до тех пор, пока дело не доходило до битья посуды или швыряния мебели, поэтому ежедневную борьбу за свое достоинство Виола вела молча и самостоятельно.

Как-то вечером, один из стражников, особенно досаждавших Виоле, подставил ей подножку. Девушке удалось не упасть, но чтобы удержать равновесие, пришлось опереться о соседний стол. Сидевший за столом ближе всех к ней заезжий купец, не преминул воспользоваться этим, ущипнув ее сквозь юбки за мягкое место. В ярости Виола выплеснула ему в лицо содержимое кружки, которую держала в руках. И купец, и стражники захохотали. Чувствуя себя бессильной в своей злости и унижении, Виола вернулась на кухню за новой порцией еды и вина.

Стражники объединились с купцами и весь вечер пили за их счет, заставляя скрипящую зубами Виолу приносить выпивку снова и снова. Уже заполночь хозяйка выставила пьяных стражников вон, а хмельные купцы, расплатившись, пошатываясь, поднялись наверх, прихватив с собой Мадалену.

Виола убирала со столов, с омерзением сметая с досок винные разводы с плавающими в них огрызками и костями прямо на пол. Покончив с этим, она взялась за метлу, яростно, со слезящимися глазами выметая сор прочь.

Что-то звякнуло при очередном взмахе метлы, и Виола, откинув с глаз выбившиеся из-под головной повязки пряди, наклонилась. Отыскав взглядом металлический блеск, она протянула руку. В свете факела на ладони серебрился дукат. Купец, расплачиваясь, уронил, сообразила Виола и мстительно улыбнулась, сжав ладонь с монетой в кулак.

Теперь у нее был дукат. Поутру купец так и не обнаружил потери, отправившись в дальнейший путь с тяжелой похмельной головой. До конца первого месяца работы оставалась неделя, а это значило, что скоро у Виолы будет уже полтора дуката. Нищий тоже работает и, может быть, вдвоем им удастся месяца за два выплатить подать.

- Сколько нужно работать на каменоломнях, чтобы выплатить подать? - спросила Виола у хозяйки, пока та сильными большими руками отрубала от поросячьей туши копыта на суп для посетителей победнее.

- Чаще всего, пока копыта не отбросишь, - усмехнувшись собственной шутке, ответила та.

- А если долг небольшой? Только подушная подать, - уточнила Виола.

- Наш камень славится на всю Италию, но на каменоломнях работать никто не хочет. Все дело в каменной пыли - кто ее наглотается, тому конец. Вот граф туда и отряжает должников и арестантов. Так что сама думай, что к чему.

Виола промолчала, переваривая услышанное.