Легенда о Льюке

— Ты договорился с ней, Дин, со всеми этими комплиментами — прекрасными лапами и прочей раскрасивой ерундой. Где ты научился этому?

Крот дёрнул носом в сторону Тримп.

— Бурр, я не учился ничему, сэрр, просто я такой ловкоязыкий крот-плут, неправда ли, миз Тримп?

В ответ юная ежиха повернула к нему свой нос:

— А, особенно когда надо поедать овсянку с мёдом, то да, ты крот-плут. Большой толстый обманщик!

Фурмо отлично передразнил голос своей жены:

— Ещё одно замечание вроде этого, юная ежиха, и я постучу по твоим ушам моей пудинговой ложкой. Этот крот настоящий джентльзверь!

Счастливо плывущие вниз по широкой реке сквозь солнце и тень, путешественники и их друзья-землеройки шутили и посмеивались друг над другом.

Водяной луг они увидели слева от себя примерно в полдень. Гуосим прекратил грести, потому что поток нес их вперёд с достаточной скоростью. Все на плоту и на долблёнках сидели, восхищаясь безмятежной красотой, когда Лог-а-Лог напомнил:

— Всё так миролюбиво, не правда ли? Но запомните мои слова, товарищи, посреди всех этих водяных растений, водяных лилий, лютиков, здесь больше насекомых, чем вы сможете разогнать палками. Подёнки, веснянки, водомерки, и, конечно, большие императорские стрекозы. Они все замечательны как рыбные приманки — рыбы все приплывают сюда поохотиться на насекомых.

Гонф хитро подмигнул землеройке:

— А, и Гуосим приходит сюда ловить рыб, я полагаю.

Сильная старая землеройка фыркнула в ответ на замечание Гонфа.

— Ты, конечно, шутишь. Здесь водятся угри и щука, которые длиннее долблёнки. Это они будут охотиться на нас, если землеройки будут такими дураками, чтобы рыбачить на этом водяном лугу!

Лог-а-Лог указал лапой вниз по течению.

— Смотрите, оттуда летят стрекозы. Однако они не испуганы. Интересно, что их расстроило?

Полдюжины огромных насекомых летели прямо на плот, внезапно появляясь с луга, их переливчатые крылья и черно-зелёные перевязанные тела нарядно сверкали. Лог-а-Лог обратился к Мартину.

— Что-то расстроило стрекоз. Мы должны быть более осторожны, когда будем огибать эту излучину спереди — с одной стороны её небольшой приток. Будьте готовы, Гуосим!

Тримп сидела в центре плота, Пыхтун держался за неё. Половина землероек принялась грести в долблёнках, мчащихся по бокам плота, остальные присоединились к Мартину, Лог-а-Логу, Динни и Гонфу, которые стояли в голове плота, с оружием в лапах. Когда они обогнули излучину, стало ясно, что за опасность поджидала их.

Как фантастическая снежная буря, лебедь-самец принялся метаться у устья притока. От одного только вида у Тримп застыло дыхание. Размахивая устрашающими крыльями, громадная птица поднялась из воды, его длинная шея изогнулась, и он громко зашипел, как змея. Лог-а-Лог проревел гребцам:

— В заводь! В заводь, Гуосим!

Землеройки бешено загребли назад, против течения, но корма плота ударилась о берег на изгибе излучины, и плот застрял там. Старшая землеройка схватила длинное весло и храбро размахнулась им на лебедя, поняв, что от них зависит многое в этой опасной ситуации.

— Возможно, самка охраняет своих птенцов чуть выше притока, и этот тип думает, что мы собираемся навредить им. Мне кажется, он совершенно взбешён. И он не собирается пропустить нас вперёд или дать нам уйти. Это его участок, и он будет защищать свою семью и это место даже ценой своей жизни, товарищи!

Хотя им и угрожала огромная опасность, Мартин не мог не восхищаться огромной птицей. С крепким оранжевым клювом, у которого было твёрдое чёрное основание, и с толстой, как молодое рябиновое деревце, шеей, самец-лебедь с удивительно свирепым взглядом, снежно-белый, с такими сильными крыльями, которыми мог бы покалечить или убить врага. Воитель поднял весло, чтобы отогнать птицу, потому что не хотел убить или ранить такое прекрасное создание своим мечом. Однако, лебедь не испытывал таких добрых чувств, а приблизился к ним, шипя и странно скрипя, большой и свирепый. Гонф размахнулся веслом.

Гигантское крыло обрушилось на него, разломав весло, как хворостинку и сбросив Гонфа с плота в воду. Весло Мартина сильно ударилось о клюв птицы, отчего его лапы неприятно заболели, и лебедь набросился на него. Динни получил сильный удар в шею. Две землеройки были сброшены в воду другой затрещиной лебединого крыла. Он высоко взлетел и сжал брёвна плота в своих широких перепончатых лапах, пытаясь подняться на него. Тримп и Пыхтун заскользили назад, крича, когда плот начал опрокидываться под весом лебедя, давящего на его передний конец. Мартин схватил свой меч и быстро поднял его, так что шея лебедя ударилась об него с долгим протяжным звуком. Бааааам!