Легенда о Маат

Послышался характерный звук тлеющей сигареты, и я уже ничего не могла поделать с образами, возникшими перед глазами, где главным действующим лицом был уставший мужчина в чёрной рубашке, облокотившийся на перила веранды или чего-то в таком духе. Он недолго думал, прежде чем набрать Вивиан. Узнав, куда она направилась, разозлившись, что его не поставили в известность, он тут же вскочил с места и выбежал наружу, где его бы не подслушали. И там, в череде этих действий, может быть, всего на одно короткое мгновение, в его мыслях мелькнуло моё имя.

– Давно не отдыхали?

Вивиан поспешила переключить режим. Когда она поднялась и сделала два шага в сторону, я вскочила следом, но заметила на себе пристальный, на грани осуждения, взгляд Дориана и замерла, стыдливо обняв себя руками. По какой-то неведомой причине внутри меня всё сжалось и затряслось в ту секунду, когда я услышала его голос.

– Не ори на меня, – между тем отвечала Вивиан, злобно отрывая листья от кустарника с неизвестными мне фиолетовыми цветами. – Мы с Дорианом приняли решение остаться с… ней. Мы остаёмся, Габриэль, пока всё не разрешится.

Он что-то сказал. Я увидела сомнения на лице Вивиан, но её голос звучал уверенно:

– Я дам тебе знать, когда ситуация прояснится.

– Что он сказал? – Я не удержалась и подалась вперёд. – Где он?

– В Калифорнии, – вздохнула девушка, перебрасывая телефон из руки в руку. – Они с Сатет там подальше от божественных разборок.

– И что это значит?

– Это значит, что Габриэль выполнил свой долг. Теперь у него начнётся новая, нормальная жизнь.

– В Калифорнии?

То, с какой интонацией я задала этот вопрос, каждый воспринял по-своему. Я же поймала себя на двух вещах: сердце стукнуло особенно громко, когда в голове промелькнула мысль о том, что новая и нормальная жизнь светит всем, кроме меня. Было кое-что ещё – кое-что горькое, не изменившее сердечный ритм, но кольнувшее под рёбрами с такой силой, что онемели кончики пальцев.

Это ведь означало, что мы больше никогда не увидимся. Что у него не было даже мыслей разобраться в наших отношениях, прежде чем начать жизнь заново. По его мнению между нами не осталось незакрытых вопросов, призраков прошлого, тянущих на дно и мешающих жить дальше, до гроба мучаясь попытками предугадать «что, если бы…».

Настал мой черёд заниматься самокопанием без шанса успокоить совесть и душу ответами. Мы поменялись местами. Попытка всё забыть и начать заново была одна, и я её потратила, не совсем справедливо вернувшись к изначальной точке.

– Тебя это так удивляет? – всунулся в разговор Дориан. – Сама так делала последние две тысячи лет, а мы гонялись за тобой по всему миру. Настал его черёд отдохнуть.

– А вы? Почему вы здесь, со мной, а не там, с ним, жарите барбекю на террасе?

– Потому что, – коротко и ясно ответила Вивиан, вскинув подбородок. – Что хотим, то и делаем.

– И это то, чего вы хотите? Спасать мою задницу?

– Мы думали спасти мир, но твоя задница – хороший старт, – улыбнулся Дориан.

IV

1700 год до н. э.

Одна клетка сменилась другой, но она нравилась мне куда больше старой. Здесь, в небольшой тёмной комнате, стояла кровать. Она была маленькой и твёрдой, но мне выдавали одеяло и подушки, так что я была вполне довольна. Окон не имелось, но со временем я привыкла к темноте и стала ориентироваться в ней почти как при дневном свете.

Словно по часам – ровно тогда, когда я начинала ощущать голод, – дверь в комнату открывалась, и молчаливая тень ставила на пол поднос с едой. Игнорируя все мои вопросы, тень закрывала дверь с обратной стороны и возвращалась, когда я заканчивала греметь посудой. Или когда переполнялся мой горшок.

Иногда тень забирала меня из комнаты и водила в умывальню. Там, в полной темноте, я кое-как мыла голову и меняла одежду. Спустя ещё какое-то время я начала видеть очертания мест, в которые меня водили. Тень поняла это и стала завязывать мне глаза.

Так прошла целая вечность, прежде чем однажды дверь в комнату открылась, но на пороге появилась Бастет.