Легенда о Маат

– Есть боги, а есть люди, – убаюкивая меня перед сном, рассказывала она. Её мелодичный голос казался мне самым красивым из всего того, что я когда-либо слышала. Раньше моим любимым звуком был шелест песка и дуновение прохладного ветерка на закате, но теперь самым любимым стала она.

Бастет поведала мне о двух мирах, обо мне, о моей силе и моём предназначении. Она рассказала о моём отце и о войне, которая шла между ним и Осирисом. Но, несмотря на все открывшиеся истины, я не испытывала интереса к внешнему миру. Мне было достаточно её.

Пока Сет не проиграл, а меня, как великую опасность и трофей, не забрали в Дуат. Там меня держали в заточении до тех пор, пока Осирис не пошёл против воли своей жены, Исиды, и не освободил меня.

Там, где её ноги касались пола, по жёлтому камню расползалась чёрная дымка. Откуда бы она ни пришла, она принесла с собой ночь и тени. Она принесла страх. Но страх сплёлся с восхищением так тесно, что стал неотделим от него.

Тело покрылось мурашками, а похолодевшие пальцы на ногах рефлекторно поджались. Я заёрзала на месте и отвела взгляд, но Бастет обхватила мой подбородок двумя пальцами и вынудила посмотреть ей в глаза: раскосые, идеальной миндалевидной формы, подведённые сурьмой.

– Маат, – прошептала она. – Ты нас всех так напугала.

– Чем? – прочистив горло, уточнила я.

Бастет покрывал чёрный плащ. Скинув капюшон, она заправила чёрные волосы за ухо и, натянуто улыбнувшись, крепче сжала мою руку.

– Смертные не могут жить в Дуате. Ты была так слаба, что Дуат принял тебя за одну из них. Нам удалось вернуть тебя в мир людей, пока процесс не стал необратимым.

– Процесс? Необратимым?.. – Я шумно сглотнула.

– Ты в замешательстве, знаю, но у меня мало времени, чтобы объяснить всё.

Никогда не видела ничего красивее её лица. То, как она говорила, как двигались её губы и блестели тёмно-карие глаза, создавало впечатление, что происходящее – сон. Реальность не могла вместить в себя столько прекрасного.

– Я ничего не помню, – прошептала я.

– Мы знаем. Амсет всё рассказал.

Его имя впилось в горло и стало душить. Я откладывала размышления о нём в самый дальний ящик, потому что знала… Знала, что не справлюсь со всем сразу.

– В Дуате настоящий переворот.

– Переворот? Из-за того, что души людей… – Окончить это предложение оказалось труднее, чем я думала. Поверить в сказанное – тем более.

– Две тысячи лет ни единая душа не могла попасть туда. Язык не проворачивался, так что всю работу пришлось возложить на брови, медленно поползшие вверх.

– Потому что две тысячи лет назад ты сбежала. – Голос Бастет дрогнул. Только теперь, немного привыкнув к её присутствию, я разгадала в её взгляде тревогу. Она смотрела на меня так, словно глубоко скорбела и была напугана не меньше, а может, даже больше, ведь отсутствие у меня воспоминаний не позволяло мне особенно сильно сожалеть о прошлом.

– Почему я сбежала? – Спросить об этом в первую очередь казалось вполне логичным, но Бастет отрицательно закачала головой, будто говорила: «Не знаю» или «Не тот вопрос».

То, как она сжимала мою руку, напоминало, что у нас совсем нет времени, и я не стала добиваться ответа на первый вопрос, перескочив к тому, что раз за разом прокручивала в голове последние несколько дней:

– Кем были те, кто напал на нас?

– Ты заточила в Дуат весь пантеон. Тех, кто пытался схватить тебя, называют высшими богами. Богами, несущими службу в мире людей. Гор – первый сын Осириса. От него мы и прячем тебя здесь, в моём храме. Ни одно божество не может ступить на эти святые земли без моего позволения, как и люди, которые не почитают меня. Если кто-то попробует пробраться в храм, я тут же это почувствую, так что ты в безопасности. На время.

Гор. Я поморщилась и потёрла виски пальцами из-за резкой болевой вспышки. Его имя повторилось в моей голове ещё с десяток раз, но голос, называвший его, принадлежал мужчине.

Бастет потрясла меня за руку, помогая вернуться обратно до того, как случится непоправимое. До того, как тьма вновь поглотит меня.

– Но почему я ничего не помню?

– Ты отказалась от своих сил, когда сбежала из Дуата. Амсет рассказал нам, что охотился за тобой две тысячи лет, чтобы открыть врата, но ты перестала питаться душами людей, и силы покинули тебя. Твой истинный лик погиб, а ты сама поселилась в теле смертной.