Легенда о Пиросмани

«Пришёл из другой страны», – ответил Никала. – «Оттуда, где нет корысти и хитрости. Где есть уважение друг к другу…»… Ну что, молодые люди, нравятся вам картины?

– Очень. Если вы уступите, я могу купить, – заявил Кирилл.

– Отчего же не продать? – почесал голову духанщик. – Могу и продать, если с оплатой не поскупитесь…

Молодые люди были поражены лаконичностью рисунка и лёгкостью письма, простотой и искренностью работ доселе неизвестного им художника, многие из которых были выполнены на простой клеёнке.

– Это какой же виртуозностью, какой смелостью нужно обладать, чтобы писать на клеёнке, таком неблагодарном материале? – удивлялся Кирилл.

– Бедность… – отвечал ему Мишель. – Это она сделала его виртуозом…

Стремительные мазки кисти на картинах выдавали руку мастера – умелую и твёрдую, хотя и демонстрировали отсутствие академических навыков. Друзья не сомневались в том, что перед ними художник большого дарования и редкой самобытности.

– Ты только представь, Мишель, что было бы, если бы самородку Пиросманашвили дали настоящее художественное образование. Он мог бы, вероятно, превзойти Эль Греко или Тициана и выразить другое, гораздо более сложное и величественное содержание, чем то, которое выразил он… – восхищался Кирилл Зданевич.

Их энтузиазм крепчал день ото дня и было решено, что они продолжат поиски картин Пиросмани, а также непременно отыщут его самого и познакомятся с ним. Они скупали всё, что им попадалось в духанах и винных подвалах на Мейдане, у вокзала, в Нахаловке, в Сабуртало, в Ортачала, даже несмотря на то, что владели они небольшим личным заработком. Да и родители их были довольно бедны в то время. Однажды покупка двух картин посадила всю семью на хлеб и воду. Кроме того, приходилось пускать в ход всё своё красноречие, а подчас и хитрость, чтобы заставить какого-нибудь духанщика отказаться от вывески над своим заведением. Первое время те продавали вывески за гроши, но когда прошёл слух, что какие-то молодые художники скупают их якобы для заграницы, духанщики начинали набивать цену.

Очень скоро воодушевлённые молодые энтузиасты заставили газеты писать о художнике. Первая статья, написанная самим Зданевичем под заголовком «Художник-самородок», появилась в газете «Закавказская речь». Тогда же братья впервые и показали картины и вывески художника в Москве и Петербурге, где профессионалы сразу признали и оценили Пиросмани. Земля, как известно, слухами полнится. А люди творческие на одном месте топтаться не любят. Вот так слух о Пиросманашвили долетел до Парижа, и вот уже парижская газета, с подачи Ле Дантю, помещает о нём статью о художнике, в которой были следующие слова:

«…Оригинальный грузинский художник. Дитя народа… Бедняк-маляр… Не проходил никакой школы, а в то же время… Связь с грузинской фреской, древним орнаментом… Самобытен. Выработал собственную технику».

«…При очень большой наивности может поспорить с крупнейшими мастерами Европы. Темперамент национальный, гордый, переливающийся на солнце…»

«…Спиральная композиция в картине „Рыбак“, колорит ее, приемы письма напоминают лучшие вещи Дерена и Матисса, о которых грузинский самоучка и не слыхивал…»

«Натюрморты Пиросмани – маленькие шедевры. Портреты людей из народа… Реалистичен, как Сезанн…»

Статья была переведена с французского и облетела весь город. Среди творческой богемы началась активная полемика. Многих из этой братии ведь и хлебом не корми – дай поговорить. Обычно над его картинами просто смеялись, причем и равнодушие, и издевательства шли из среды интеллигенции, даже от художников, от которых, казалось бы, этого менее всего можно было ожидать.

Одни поддерживали Пиросмани, видя в нём природный талант, другие же говорили, что ему просто повезло. Вот так примерно выглядела дискуссия в художественной среде:

– Кто сказал, что Пиросмани – «примитивист»? – спрашивал один. – Это придумали те, кто считает народ примитивным. Но народ не примитивен. Он мудр! А Пиросмани – плоть от плоти народной. Не «дитя народа», как пишут французы, а мудрец!

– Не обидно ли вам, господа хорошие, – с язвительной усмешкой спрашивал второй, – что французы не нашли у нас другого «мастера живописи», кроме этого вывесочного маляра? Разве его работы можно считать за картины, ведь они написаны на обычных клеенках, и совсем не похожи на произведения, коими мы любуемся в музеях и на выставках. А эти – находятся в низших увеселительных заведениях. Сказали тоже, Матисс и Сезанн! Бред какой-то! У французов явно деградирует художественный вкус!

Ему вторил третий голос:

– Ха-ха, интересно, как же это перевели на французский язык слова «Да здравствует хеба солнаго человека»?