Легенда о Пиросмани

– Неучи! – искренне возмущался Зданевич, и делал это дерзко и без особых церемоний, как истинный футурист. – Шакалы, питающиеся падалью европейского рынка. Вы уверены, что искусство обитает в театрах, и превозносите художников, питающихся отбросами импрессионизма. Многие из вас, критики и профессора, молодые и старые, не стоят сантиметра его клеенок. Грузинский народный художник оценен Европой. Это вызывает у меня гордость. Гордость за наш талантливый народ!

Cпустя несколько месяцев после выхода статьи, здесь, в Тифлисе, Илья Зданевич устроил у себя на квартире в Кирпичном переулке первую выставку картин художника Пиросманашвили. По всем правилам он отпечатал приглашения для всего города, организовал статьи в газетах. Выставка была открыта с полудня до шестнадцати часов, но ее успело увидеть около восьмидесяти человек. Пресса разразилась восторженными отзывами. О Нико писали как о выдающемся явлении грузинской культуры, а о его «Натюрморте» отзывались как о произведении, которое «сделало бы честь самому Сезанну». Всё это вызвало немалый шум. Теперь это событие точно не забудется, а десятки чудесных картин Пиросмани не пропадут! А потомки будут славить его имя и вспоминать с благодарностью тех, кто спас его от забвения и сохранил для людей.

Постепенно уже не только русские авангардисты увлекались искусством Пиросмани, в этот процесс включилась и грузинская творческая молодежь. Заметки и статьи о нём появлялись не только в русских, но и в грузинских, и в армянских газетах. Возникло слово «пиросманисты» – так окрестили его приверженцев.

* * *

Но картины картинами. А кто же он, их удивительный автор? О нём почти ничего не знали. Он существовал «где-то в Дидубе». Ну не мог же он сквозь землю провалиться? Поговаривали, что он спился и бросил живопись, что он уехал на родину в Кахетию или вообще умер.

Одно утешало молодых людей: многие вещи его они уже спасли и, даст Бог, ещё найдут их немало и ещё спасут, а что касается его самого… Что они могут сделать, если он сам бежит от людей? Живёт как может, как умеет. Сам выбирает свою дорогу. Или небеса за него решают его судьбу…

Но нельзя опускать руки. Надо его разыскать! Непременно разыскать, чего бы это им ни стоило!

На Авлабаре художника не оказалось. Саркис, известный в округе своей честностью виноторговец сказал им, поглаживая усы:

– Нет, господа хорошие! Нет его здесь. Не ищите его в Авлабаре. Здесь его уже давно не видел никто… Было время, когда он жил здесь. Жил и у меня. Он написал тогда, как я разливаю вино. Замечательно написал! И я настоящий, и вино настоящее. Но это было давно…

– Где же его искать?

– Чего не знаю – того не знаю, молодые люди. В Сололаки точно не ищите, там богатые люди живут. Там его уже и не знают. В Ортачала тоже не ищите… Когда-то он часто там бывал… И кутил, и знакомство у него там было, говорят. Но вот – война началась, все весёлые дома прикрыли. Это у «них» называется «сухой закон». Не то, что в былые времена! Эх, какая же это торговля сейчас? Горе одно, а не торговля… – вздохнул духанщик. – Кому Никала теперь нужен? Кто его будет кормить? Торговля умерла. Не до картин нынче никому. А когда его рисунки здесь висели – народ ко мне валом валил, всегда шумно было, весело было…

– Что же нам делать, милейший? – повторил свой вопрос Кирилл, но прославленный духанщик не ответил, лишь вздыхал:

– Ах, Никала, Никала! Святой он человек. Слишком людей любит. Всё повторял, «сердиться, мол, каждый дурак может. А любить всех – это от Бога!» А за что, скажите на милость, их так любить? Я вам вот что скажу, молодые люди: не стоят они того, чтобы их так любить…

* * *

Действительно, в Грузии с 1910 года начался усиленный рост революционного движения. В 1913 году по стране прокатились мощные волны рабочих и крестьянских выступлений. Бастовали рабочие Чиатурских рудников, к ним присоединились рабочие Поти, Батуми, Зестафони, занятые вывозкой чиатурского марганца. Их число превысило 10 тысяч человек. Забастовщики требовали сокращения рабочего дня и увеличения заработной платы, улучшения условий труда и жизни. Эта борьба закончилась победой рабочих. Увидев успех, волнения начали рабочие ткибульских угольных копей, результатом чего стало введение 9-часового рабочего дня и увеличение заработной платы на 20 процентов. Таких же побед добились работники тифлисского городского транспорта.

Революционное движение набирало обороты, вовлекая в свой водоворот и крестьянство, чьё положение было усугублено безземельем и многочисленными податями и налогами. 1914 год был отмечен мощными Первомайскими забастовками почти во всех промышленных центрах Грузии. Но они был прерваны войной.