Легенда о рыцаре тайги. Юнгу звали Спартак

Яновский полупроснулся от непонятных звуков. Еще не пробудившись окончательно, он понял, откуда они, и улыбнулся в темноте. В ночи за раскрытым окном тихо-тихо шелестел дождь. Это был даже не дождь, а едва слышный шепот, словно природа о чем-то шушукалась сама с собой. Лишь где-то поблизости, с карниза или с крыши падали — хлип-хлюп — редкие тяжелые капли, а дальше, в глубине сада, и за оградой, в тайге, слышалось сплошное пш-пш-пш…

Мирослав долго лежал с закрытыми глазами, потом открыв их, пока не понял, что больше не заснуть. Он оделся, стараясь не шуметь, зажег на террасе фонарь и вышел в сад. Да, дождя как такового не было, но природа изнемогала от влаги: в свете фонаря серебрилась густая водяная пыль, ветви голых еще, мокрых деревьев жирно блестели; земля, набухая и раскисая, издавала под ногами смачное чавканье.

Это шла, хлюпая носом, серенькая приморская весна, следом, ей в затылок простуженно дыша, топало мокротуманное лето. Они были почти неразличимыми близнецами.

Непогодь подвигнула Мирослава на давно, еще в начале зимы, задуманное дело — создание метеостанции возле своей усадьбы. Уже был поставлен дом-крепость, разбиты сад и огород, близки к завершению хозяйственные постройки: конюшня, хлев, сараи, амбары, кузня… В качестве одного из важнейших подразделений задуманного большого хозяйства входила и метеорологическая станция.

Своими планами Яновский поделился с семьей и с соседом, капитаном Хуком. Домочадцы встретили идею скептически.

— Это чтоб погоду предсказывать? — удивленно спросила жена. — Да я тебе ее без всякой станции предскажу, чай, в деревне выросла! Например, конский каштан «плачет», дым стелется по земле, вокруг луны колечко появляется — будет дурная погода…

А Андрейка, весело поблескивая узкими и темными, как маслины, глазками, весело оттарабанил:

— Солнце село в воду — жди хорошую погоду, чайки ходят по песку — моряку сулят тоску!

И только капитан Хук отнесся к планам друга одобрительно:

— На суше говорят о погоде, когда говорить не о чем, а для моряка это зачастую вопрос жизни или смерти… Впрочем, — поправил он самого себя, — и на суше не для всех разговор о погоде праздный, только для бездельников, а для труженика, особливо селянина, очень важно знать загодя погоду…

— Тем более, что мы будем составлять многолетние прогнозы! — подхватил Мирослав.

— Как это? — спросил Андрейка.

— Будем изо дня в день круглый год наблюдать за погодой, а результаты записывать в специальный журнал. Через несколько лет мы будем хорошо знать здешний климат и сможем предсказывать погоду не только на завтра, как это делает наша мать, но и на месяц вперед и на полгода! Это пригодится и нам, и тем, кто здесь будет жить после нас…

Андрейка задумался. Отец часто говорит о тех временах, когда здесь, в Посьетском участке, да и по всей Приморской области начнется новая, какая-то другая жизнь, когда сюда придут люди, много людей, которые будут тут жить и работать. Он почему-то много думает об этих людях и старается облегчить им будущую жизнь. Для этого он приручает диких пятнистых оленей, Хуа-лу, и пытается вырастить плодовые деревья, мечтает пересадить женьшень из тайги на грядки и вывести новую для Дальнего Востока породу лошади… Ему трудно: он как будто первым идет по снежному целику, прокладывая другим лыжню… И про станцию он тоже хорошо задумал, конечно она очень нужна, просто он, Андрейка, сначала этого не понял…

— Только для метеостанции потребуется много приборов, дорогих и сложных, — задумчиво продолжал капитан Хук. — Их нет даже во Владивостоке. Кое-чем я, конечно, помогу вам, но…

— Спасибо, — улыбнулся Мирослав, и в его темной бороде блеснули белые зубы. — Кое-что дадите вы, кое-что у меня есть, а кое-что мы с Андрейкой смастерим сами. Ничего страшного: глаза боятся, а руки делают! Будет у нас своя станция!

Этот разговор был зимой, и тогда же, во время долгих вечеров, когда переделаны все домашние дела, а Андрейка заканчивал приготовление уроков (занятия с ним проводил отец), Яновские мастерили оборудование будущей станции.

Первым делом Мирослав сколотил из дощечек и реек ящичек, очень похожий на улей.

— Это домик для пчел? — спросил сын.

— Это домик для приборов, а точнее, метеорологическая будка. В ней приборы будут защищены от солнца, дождя и снега.

— А какие приборы у нас будут?

— Все самые необходимые. Видишь ли, для изучения погоды нужно вести наблюдения за всеми ее элементами. Их пять: давление, температура, влажность, облачность и ветер. Для этого нам потребуется, в том же порядке: барометр, термометр, гигрометр и осадкомер, нефоскоп и флюгер.

Из перечисленного Андрейке были знакомы только барометр и термометр, об остальных он и не слыхивал. Впрочем, еще видел флюгер. Это такой петушок из жести, который ставят на коньке крыши; куда ветер дует, туда петушок и поворачивается… Но ведь их делают больше для забавы.

— Нет, — сказал отец, — наш флюгер будет иным, более точным, он будет показывать не только направление ветра, но и его силу и скорость. А выглядеть он будет так…