Легенда о Сибине, князе Преславском. Антихрист

Болгарская критика верно отмечала свойственную «Легенде о Сибине» двуплановость[2]. Она выражается в том, что философская проблематика повести отнюдь не укладывается в границы её фабулы. Кроме тех вопросов, которые непосредственно терзают душу князя Сибина и Каломелы, внимательный читатель обнаружит и другой философский пласт. Он ведет нас к раздумьям об альтернативах, с которыми давно и особенно интенсивно ныне сталкивается человечество: свобода мысли и гнет рутины, стремление к переустройству мира или голый практицизм, вера в бесконечные возможности разума или слепой фанатизм.

Этот второй пласт, хотя и не столь явно ощущаемый в повести, но несомненно в ней присутствующий, ещё более раздвигает границы художественного замысла Станева, придавая ему остро современное звучание.

Гораздо дальше в этом направлении пошел писатель в следующем своем произведении «Антихрист» — историческом романе, занимающем, можно полагать, особое место в творчестве Станева. И о нём потому надо поговорить более обстоятельно.

События в этом романе развертываются в XIV веке. Перед нами возникает сложная панорама исторических коллизий, связанных с нашествием турок и порабощением Болгарии, а также — яростным противоборством сторонников официальной церкви и еретиков. Сюжетные перипетии романа так или иначе несут на себе отсвет исторических судеб Болгарии.

В центре повествования — драматическая жизнь монаха Теофила, история его физических и нравственных испытаний. Мы сразу же ощущаем чрезвычайно сложный человеческий характер. Пытливый ум Теофила, преодолевая соблазны ортодоксального христианства и веры в загробное счастье, стремится проникнуть в «загадку мироустроения» и понять истинный смысл жизни.

На этом пути его постигают горести и разочарования. Воспитанный в духе слепого повиновения церковным догмам, он постепенно осознает их внутреннюю противоречивость и несоответствие реальному опыту жизни. День за днем гаснет в нём вера во всеблагость и всесилие бога, и особенно интенсивно утверждается в нем ненависть и презрение к тем, кто именем всевышнего освящает тиранию и деспотизм на земле, кто, прикрываясь его именем, творит зло людям.

Несовместимость представлений о всеблагости бога и повсеместно царящей на земле несправедливости становится источником тяжких нравственных мук Теофила.

На наших глазах проходит почти вся жизнь героя романа. С юношеских лет исподволь зреет в нём мысль о том, что человеку по законам природы предназначено быть свободным и счастливым. Но эта романтическая мечта тут же вступает в неумолимое столкновение с суровой правдой действительности.

Композиционная структура романа очень своеобразна. Повествование ведется от имени самого героя. Он рассказывает историю своей жизни и своих бесконечных скитаний, в процессе которых происходит становление его характера и миропонимания. Но временами личность повествователя как бы исчезает, и разнообразные картины действительности предстают перед читателем сами по себе, не опосредованные личностью героя.

Сын царского богомаза, он был с детства свидетелем различных событий, происходивших в царском и патриаршем дворцах. Казалось, ему было уготовано на «свете божьем» благостное существование. «Первые зори» его сознания преисполнены радостного ощущения солнца и света, а душа его была открыта восприятию красоты окружающего мира, не подозревая ещё, что «тут-то и начинается путь в преисподнюю».

Уже с первых страниц романа мы замечаем одну из самых примечательных красок его стиля: иронию, которая предстает в самых разнообразных оттенках — благодушных и язвительных. И потому истинный смысл иного воспоминания или наблюдения Теофила приобретает порой характер почти противоположный тому, как это кажется поначалу.

Ещё в ранней юности ощутил Теофил противоречие между обитающим в райских кущах бесплотным образом Бога, «подобным майской заре в чистом небе», и всеми теми попами, патриархами и даже царями, которые его славословят, но являются почему-то людьми «нечестивыми и грязными». Отныне мысль Теофила начинает укрепляться в своем критическом отношении к окружающему его миру и мало-помалу вступает с ним в открытый конфликт. Вскоре явилось обобщение: люди, оказывается, делятся надвое: одни куют железо, копают землю, рисуют, таскают грузы — т. е. совершают работу, приятную или неприятную, другие же — особы важные, вельможи, военачальники, патриарх, царь «не делали никакой работы», и вот их-то молодой Теофил начинает отождествлять «с дьяволами в аду». Самые разнообразные противоречия земного бытия он воспринимает как извечный, неразрешимый конфликт добра и зла, Бога и Сатаны.

В таком направлении развивается мысль Теофила и соответственно вся линия его поведения. Он чувствует, что не может жить дальше, не решив вопросы, терзающие его.