Легенда о Сонной Лощине (сборник)

Это был тяжелый удар для матери, для которой Эжен был гордостью и утешением; в то же время это было одним из испытаний судьбы, которые выпали в удел французским матерям в период бесконечных и кровавых войн, беспрерывно пожиравших молодежь Франции. Аннет, расставаясь со своим любимым, испытывала, быть может, не очень глубокое, но, во всяком случае, сильное горе. Прощаясь с Эженом, она горячо и нежно сжимала его в своих еще детских объятиях, и слезы текли из ее голубых глаз, когда она повязала вокруг его руки прядь своих прекрасных волос; и все же на ее губах одновременно играла улыбка, ибо она была слишком юной и не знала, как страшна разлука и как часто случается, что, расставшись, мы больше уже не встречаемся никогда.

Протекли недели, месяцы, годы. Аннет становилась все прелестнее и прелестнее, за нею утвердилась слава первой красавицы в округе. Жизнь ее текла безмятежно и радостно. Ее отец занимал видное положение в сельской общине, его дом был самым оживленным во всей деревне. При Аннет образовался своего рода маленький двор; ее окружали сверстницы, среди которых она блистала, не зная соперниц. Немало времени проводили они в вязании кружев, что, как известно, является одним из основных промыслов Нормандии. Сидя за этой тонкой женской работой, они рассказывали друг другу забавные истории и пели песни, но никто не смеялся так непринужденно и звонко, как Аннет, и, когда она пела, ее голос был мелодичен и чист. Их вечера оживляли танцы или шумные (с большим количеством участников) игры, столь распространенные у французов, и, появляясь в воскресенье вечером на деревенском балу, Аннет была предметом общего восхищения.

Будучи богатой наследницей, она не испытывала недостатка в поклонниках. Ей было сделано много выгодных предложений, но она неизменно отвечала отказом. Она потешалась над воображаемыми страданиями своих обожателей, властвовала над ними с беспечностью пылкой юности и сознанием собственной красоты. И однако, при всем ее внешнем легкомыслии, тот, кто сумел бы читать в ее сердце, нашел бы в нем следы нежных воспоминаний о товарище детских игр, хотя, быть может, и не настолько запечатлевшиеся, чтобы причинять скорбь, но все же достаточно глубокие, чтобы легко не изгладиться; несмотря на ее безудержную веселость, он заметил бы также особую, овеянную печалью нежность, с какою она относилась к матери Эжена. Она нередко покидала своих юных друзей и их развлечения, чтобы проводить целые дни с почтенной вдовой. Она слушала с затаенным дыханием ее исполненные горячей любви рассказы о сыне и краснела, с трудом скрывая свою радость, когда вдова читала ей вслух его письма, в которых Аннет была постоянным предметом воспоминаний и расспросов.

Наконец после внезапного заключения мира, возвратившего много воинов к их очагам, вернулся домой и Эжен, молодой загорелый солдат. Излишне рассказывать о том, как обрадовалась его возвращению мать, гордившаяся им и видевшая в нем опору своей старости. Он отличился в рядах армии своей храбростью, но не принес с войны ничего, кроме солдатской выправки, честного имени и шрама на лбу. Впрочем, он принес также нерастраченную в походах душу. Он был благороден, смел, прост и пылок. Он обладал добрым и отзывчивым сердцем, и оно, пожалуй, стало даже чуточку мягче благодаря перенесенным страданиям; оно было исполнено нежности к Аннет. Ему часто писала о ней его мать; упоминание о ее внимании к одинокой вдове сделало ее вдвойне дорогой его сердцу. Он был ранен, он томился в плену, он испытал различные превратности судьбы, но, несмотря ни на что, бережно хранил ее волосы, которые она когда-то повязала, как браслет, на его руку. Они были в его глазах своеобразным талисманом; он не раз любовался ими, лежа на голой земле, и мысль о том, что ему снова доведется увидеть Аннет и тучные нивы родной деревни, согревала его сердце и давала силы терпеливо сносить лишения.

Он оставил Аннет почти ребенком; он нашел ее женщиной в цвету. Если прежде он ее любил, то теперь обожал.