Легенда о старом маяке

Гленнон в нерешительности взглянул на дядю, тот кивнул. Нельзя уходить, надо оберегать маму! Он знал, что дядя Джоб не допустит, чтобы что-нибудь случилось с ней. Но всё же… Гленнон уже никому не доверял. И не понимал почему.

Он прошёл в гостиную и расшевелил огонь кочергой. В трубу полетели искры. Кожей он ощутил тепло, но до костей оно не проникало. Они ныли от холода… или от воспоминания об ухмылке Эверетта и мамином испуге? Непонятно…

– Думаю, он тоже жуткий, – сказала Ли, и он ощутил на шее её дыхание.

Мальчик даже подскочил и вскрикнул от испуга. Зачем она всё время так бесшумно подкрадывается?

– Здесь что-то не так, – заметила она. Она прижимала к груди Симуса, держа его поперёк живота, так что его лапы болтались.

– Что не так – так это то, что корабль потерпел крушение и погибли люди, – возразил он, стараясь не обращать внимания на странное предчувствие.

– Нет, дело не в этом. Да, случаются кораблекрушения, они случались здесь сотни лет. Это факт. Тут другое. Вроде как… они вампиры…

Гленнон хлопнул себя по лбу.

– …Или зомби, – продолжала Ли.

В мозгу Гленнона пронеслось видение – белая рука Эверетта и его неживые глаза.

– Зомби не бывает!

– А вдруг бывают?

– Глупости!

– Не глупости, – произнесла она спокойно. Девочка собралась что-то добавить, но тут ветер снаружи так взвыл, что у Гленнона волосы встали дыбом.

Гленнон поёжился – он знал, что Ли права: она-то глупостей не говорила.

– Наука утверждает, что существование зомби возможно. Если есть муравьи-зомби и пауки-зомби, почему бы людям не быть? Не думаю, что конец света вот-вот случится и случится именно здесь. Или что нас погубят именно зомби. Но зомби существуют. С этим не поспорить.

Ли соображала гораздо быстрее Гленнона. В споре она могла полностью заморочить ему голову.

В кухне заскрипели стулья, раздались шаги: все пошли в гостиную. Мама шла позади, неся блюдо с печеньем, которое приготовила утром.

Эверетт прошёл рядом с мальчиком и сел поближе к огню. Гленнон ощутил исходящий от него холодок. Матрос сел на диван возле огня и тут заметил Ли, стоявшую возле Гленнона. Симус зашипел, Эверетт отшатнулся.

– Какой огромный котище! Как его такого вывели?! – воскликнул он.

Ли крепче ухватила Симуса, держа как игрушечного мишку. От возмущения она покраснела.

– Ну, рассказывайте, – первый смотритель Орвелл сел за письменный стол у окна и достал большую тетрадь.

В гостиной стало тесно: трое матросов, трое смотрителей маяка, трое из семейства Маккью и кот. На такую толпу гостиная не была рассчитана. Ли не любила тесноты. Она выскользнула и ушла по лестнице с Симусом под мышкой. Никто, кроме Гленнона, этого не заметил.

– Не знаю, что ещё добавить про гибель «Анабет». – Улыбка Эверетта стала неестественной и постепенно потухла. Глаза его загорелись гневом. – Я уже рассказал, как это случилось. Десять человек погибли.

Гленнона замутило. Он видел, стоя на высоте, как озеро Верхнее поглотило десятерых.

– Если вспомните какие-нибудь подробности, скажите. – Смотритель Орвелл что-то записал. Сверху Гленнон увидел число десять.

– Вы не смогли помочь, – сказал Эверетт, пристально глядя на Орвелла.

Явно разгневанный смотритель Орвелл захлопнул тетрадь.

– Нам надо где-то спать, – заявил Эверетт.

– Кит может остаться здесь, – предложил Гленнон, желая помочь.

– Не стоит, – сказал дядя Джоб, и смотритель Орвелл согласно кивнул.

Гленнон не понял: что не так с его предложением?

– Да, прекрасная мысль. Кит может спать здесь на диванчике у огня, – сказал Эверетт. Прозвучало это как-то угрожающе, и Гленнон пожалел о своём предложении. – Кит останется здесь. А Гибралтар пойдёт со мной ещё куда-нибудь.

– Я? – спросил матрос с шишкой на лбу.

– Ну да, – отвечал Эверетт.

– Но я тебя не знаю, я не хочу идти с тобой! – воскликнул Гибралтар.

– Тихо, – Эверетт похлопал его по коленке. – Ты не в себе.

– Я тебя не знаю, – прошептал Гибралтар. На его лице застыло то самое выражение ужаса, которое появилось, когда Гленнон сказал ему, что он попал на остров Филиппо.

– Он может остаться здесь с Китом, – лицо Орвелла сморщилось, все мышцы напряглись, казалось, злоба заполнила все углы комнаты.

Сердце Гленнона заколотилось, он прижался к спинке стула, желая стать невидимым, и чтобы его мама и сестра тоже стали невидимыми.

– Ему плохо, – Эверетт понизил голос. – Ему надо быть с кем-нибудь знакомым.

Он скользнул взглядом по Гленнону и по его маме.

– Здесь в доме слишком много народу.

Все напряглись. Гленнон замер, вжимаясь в стул, уверенный, что сейчас случится что-то скверное. И всё стало как во время первого появления Эверетта: его кожа побелела ещё сильнее, лицо заблестело, глаза стали зеркальными. На Кита стало невозможно смотреть: он стал ослепительным, как солнце. Смотритель Орвелл замер. Его седые волосы завивались, словно снежные вихри…

Гленнон зажмурился, прогоняя видения: он не хотел видеть, во что его переутомлённый мозг превратит маму, дядю Джоба или Гибралтара. Он потёр глаза, понимая, что ему отчаянно хочется спать.