Легенда о старом маяке

Суматоха поднялась вокруг спасённых живых… и дяди Джоба, хотя никто из команды корабля «Леди Катерина» его не замечал.

Дядя Джоб стоял у борта маленького буксира, идущего в город Тандер-Бей, находившийся на границе Миннесоты и Канады. Честно сказать, Гленнону было всё равно, куда они направляются, лишь бы подальше от места, где располагался таинственный остров Филиппо.

Их подняли на борт «Леди Катерины» и расспросили. Хотя они рассказывали правду, люди на корабле, казалось, больше хотели рассказать о своих переживаниях после пережитой бури.

– Жуткая выдалась ночка, – сказал один. – Шторм налетел так внезапно.

– Мы видели корабль-призрак, – добавил другой.

– «Летучий голландец», – продолжал первый, – он чуть не потопил нас!

Гленнон не стал рассказывать, что тут были не только корабли-призраки, но целый остров-призрак.

Наконец их снабдили сухой тёплой одеждой, налили горячего какао и оставили в покое. Гленнон прижался к плечу дяди, а тот обнял его могучей рукой. Они смотрели, как восходит солнце. Гленнон уже стоял так недавно на краю утёса Грейвинга, защищаясь от шторма могучим телом дяди. Теперь дядя был лишь тенью рядом с ним, тающей в утреннем свете и переходящей из черноты в яркий блеск, напомнивший об обклеенной стёклами лодке Таунсенд.

– Не уходи, – попросил Гленнон.

– Хм, – голос дяди Джоба отдавался в теле Гленнона. – Рассказать тебе историю о призраке?

– Я уже достаточно их наслушался.

– Так послушай ещё, – дядя Джоб набрал в призрачные лёгкие холодный зимний воздух, а когда выдохнул, вокруг него сгустился туман. – Однажды один человек превратился в призрака. По определению, призраки должны кого-нибудь преследовать, и он, чтобы никому не досаждать, стал преследовать самого себя. Это было ужасно: слышать в своей голове злобные мысли, чувствовать страх, угнездившийся в теле, видеть, как жизнь проходит мимо. Но что он мог сделать? Ведь он же был призраком.

Дядя рассказывал, а Гленнон наблюдал за ним. Сквозь его голову просвечивалось небо с белыми облаками.

– Знать, что ты призрак, и признавать это – две разные вещи. Он знал, что он призрак, но не хотел это признавать. Говорить о таком… – тут дядя Джоб умолк, явно не зная, что сказать дальше.

– Страшно? – Гленнон подсказал ему слово.

– Да, но даже больше того. Такое же чувство возникает, когда кто-то замахивается на тебя. Ты едва успеваешь понять, что тебя могут поранить.

– Ранит, вот какое слово подходит, – сказала мама с другой стороны. – Когда говоришь о сложном, чувствуешь, что тебя вот-вот могут поранить.

– Ты это чувствуешь? – Ли тихонько подошла сзади и тоже прижалась к дяде.

Дядя Джоб посмотрел на небо, а потом опустил взгляд на Ли.

– Да. Но, когда тебя ранят люди, это даже успокаивает. Понимаешь, кто тебя на самом деле любит, а кто нет.

– Что же случилось с призраком? – спросил Гленнон. Ему одновременно и хотелось, и не хотелось услышать конец этой истории.

Дядя Джоб опустил одну руку на голову Гленнона, а другой обнял маму за плечи.

– Конец истории о призраке таков, что он больше не призрак. Он больше не преследует самого себя. Он успокоился.

Гленнону очень хотелось, чтобы дядя услышал его:

«Я рад, что познакомился с тобой! Спасибо за твою доброту! Я счастлив, что тебя больше не преследуют».

И дядя Джоб словно ответил ему:

«Я тоже рад познакомиться с тобой! У тебя всё будет хорошо! Ты добрый и умный парень».

Дядя Джоб растаял вместе с ночной темнотой, а Гленнон подобрался ближе к своей семье. Гибралтар тоже стоял рядом, напоминая о том, что с ними приключилось. Эта история навеки их связала.

Гленнон не знал, что будет, когда они вернутся домой. В дом, где не будет папы. Он не знал, как спросить об этом маму. Но знал, что наступит завтра и, возможно, принесёт ответы на все вопросы. И что потерять дядю Джоба будет очень грустно.

Сейчас у него были мама, и Лина, и Симус… Симус, который не пожелал выбираться из-под куртки Гленнона, когда они тонули. Теперь коту было тепло, и он ехал домой. Он был с людьми, которые позаботятся о нём. Он хотел жить – и он будет жить.

Тёплый ветерок тревожил поверхность озера. Он уносил воспоминания Гленнона – и они улетели прочь.

Остались только мама, Ли, Симус и Гибралтар.

Гленнон наконец-то был свободен.