Легенда о свободе. Буря над городом

Бойцы расселись за столами вокруг своих капитанов, Исма сел так, чтобы все его хорошо видели – Кодонак в том числе, хотя этого Ректор и не мог планировать.

– Рад, что вы собрались здесь! – начал Исма громким, хорошо поставленным, привыкшим вещать для большой аудитории голосом. Не зря ведь – Ректор. – Хатин Кодонак написал мне и в своем письме просил собрать вас всех. Как я уже говорил почти каждому из вас, он надеялся встретиться здесь с вами.

– И где Командующий? – спросил Мастер Таяйр.

– Увы! – продолжал Исма. – Интриги наших врагов не позволили ему появиться, как он планировал.

– Ну и зачем тогда мы здесь? – Низкий бас Эртша, он сидит рядом с Мираей.

– Вам необходимо услышать его послание для всех вас. Я зачитаю его чуть позже.

Кодонак ухмыльнулся.

– А сейчас – прошу вас простить меня, что принимаю вас не в своем доме, а здесь, в этом заброшенном здании, но я верю – наступят времена, когда мы будем пировать во Дворце Огней, победив всех недругов.

– А что мы празднуем, Мастер Исма, если тут нет Кодонака? – чуть насмешливо спрашивает Мирая.

– Это не праздник, Мастера́, это обычный прием, чтобы обсудить с вами дела особой важности. Прошу вас, не побрезгуйте моими угощениями. Я родился и вырос в восточной Тарии, на границе с Ливадом, а там считают, что любое важное дело должно решаться за хорошим столом. Но прежде прошу вас наполнить кубки. Это фа-ноллское вино, выдержанное в течение десяти лет: столько же нужно Одаренному, чтобы стать Мастером Силы. Большинство из вас здесь – Мастера, не одно десятилетие оттачивающие качества, без которых Одаренный не вправе называться Мастером, и превзошедшие в умении владеть Силой, вложенной в вас Создателем, всех прочих. Ни одному мирному Мастеру (к своему стыду признаю это) не сравниться с вами. И то, как поступили с вами и вашим Командующим, говорит о падении нравов правителей Города Семи Огней. Я был возмущен до глубины души, когда Мастера Хатина Кодонака осудили и изгнали.

«Красиво поет».

– Я писал письма Верховному, все еще надеясь, что он сам был обманут. Но позже я узнал страшную правду: главный наш враг и есть – Эбонадо Атосааль! Когда мне стало известно, что в этом замешаны еще и Митан Эбан, Годе Майстан, Годже Ках и даже Карей Абвэн, я понял, что справиться с такой силой смогут лишь Хатин Кодонак и его Золотой Корпус!

«Да, Исма, мы это сможем».

– Поэтому давайте поднимем наши кубки за Командующего Кодонака, чтобы Мастер Судеб даровал ему победу!

Киель Исма встает, за ним один за другим поднимаются и бойцы Золотого Корпуса. С высоты балкона Кодонака вино в поднятых кубках кажется яркими пятнами крови. Ректор пьет до дна, пьют и его Мастера.

В зале воцаряется тишина. Все смотрят на Исму, а тот также смотрит на приглашенных, ожидая чего-то. И вдруг то тут, то там Мастер за Мастером, задыхаясь, падают на пол, сбивая в конвульсиях посуду и угощения со стола.

Хатин меняет свою расслабленную позу, подавшись вперед, оперев локти в колени и принявшись неосознанно стучать пальцем по носу. Стойс и Лаш бледны, словно полотно.

В зале слышится звон бьющейся посуды, грохот перевернутых стульев, глухой стук падающих тел, хрипы и стоны, затем все стихает. Внизу остается стоять только Киель Исма. Бойцы Золотого Корпуса распластались неподвижно на полу или полулежа на столе – кто как падал. Весь пол у накрытых столов устлан телами… Пир смерти, словно ее серп прошелся по наполненному людьми залу, пожиная обильный урожай.

Из боковой двери выходят две фигуры: Кодонаку сверху хорошо видны семь черных кос Эбана и замысловатая прическа, в которую уложены чрезмерно густые и длинные волосы Майстана. Телохранители Мастера Полей отстают от него лишь на несколько шагов. Разрушитель обходится без охраны.

– Все кончено? – спрашивает Майстан, в голосе волнение и радость, что все получилось так легко.

Но Исма хмурится.

– Я все еще вижу их Дар, – говорит он сдавленно, – они живы!

– Яд не подействовал? – спрашивает Эбан.

– Видимо, подействовал как-то не так… Мы ведь не пробовали его на Одаренных… Может, они спят? – то ли отвечает, то ли спрашивает Ректор.

– Или умирают… – говорит Майстан.

– В любом случае стоит подстраховаться! – Эбан поднимает руку и дает сигнал арбалетчикам, те встают: наводят прицел и с характерным щелчком стреляют.

И хотя Кодонак знает, что будет, он задерживает дыхание.

Болты, даже те, которые направлялись прямо в сердца Мастеров, отклоняются, не долетев несколько дюймов до цели, и впиваются в пол, дерево стола или блюда на нем. Арбалетчики перезаряжают и дают еще один залп, затем еще один – тот же результат. Угощения на столах сплошь утыканы арбалетными болтами – кажется, что Исма подал к ужину дикобразов и ежей.

Никто из Мастеров даже не вздрогнул, не пошевелился и не сменил позу. Кодонак едва удержался, чтобы не зааплодировать. Если по каким-то причинам Тарии не нужны будут больше бойцы, он откроет театр – таким талантам пропадать нельзя.