Легенда о Тёмной Принцессе

Всё внутри Эви упало. Она впервые в жизни кажется увидела то, что всё время было у неё под носом. Ами, с её сложным характером, никогда ещё не открывалась перед ней по-настоящему. Как можно было жить с человеком и не понимать, что это по сути подросток, который живёт без семьи, не имеет никого, кто мог бы любить его и вынужден изо дня в день лишь сражаться на битве, которую этому самому подростку навязали? Виктор говорил, что Эви наняли для того чтобы следить за моральным состоянием Ами, но всё это звучало так сухо, завуалировано, словно ей нужно было следить за работоспособностью кофемашины. А на самом деле ей надо было попытаться стать семьей для сиротки.

Пока она думала над этим, снизу донёсся голос Дмитрия:

— Иди спать. Придётся просить Эви доносить на тебя, когда ты будешь в следующий раз совершать побеги. Мы ещё поговорим об этом.

Тут же Эви отшатнулась от перил и быстро, но тихо побежала в свою комнату пока её никто не заметил.

На следующий день, на тренировке Дмитрий попросил прощения у Эви, вновь пуская в ход всё своё обаяние. Старая игра. Но ведь он извинился, верно? Эви проглотила свою обиду, на этот раз. Но вечерняя сцена дала ей понять, пока она будет беспрекословно слушаться его, он никогда её не заметит.

Эти мысли её прилично вымотали, к тому же, она всё ещё не знала, что ей делать с Ами. Ей не хотелось вновь ругаться по её поводу с Дмитрием, но пламенная речь Ами прилично растопила сердце Эванджелины. В этот момент она услышала, что Ами в очередной раз собралась сбежать. Нет. Если она уйдёт, то тогда придётся настучать об этом Дмитрию. Нельзя этого допустить. По крайней мере не сегодня.

— Дмитрий сказал никуда тебя не выпускать, — для большей убедительности пришлось даже прихватить с собой верёвку, хотя Эви не была уверена, хватит ли ей сил связать её, если дело по-настоящему дойдёт до сопротивления, — Отойди от двери, Ами, иначе мне придётся тебя связать до их прихода.

Ами послушалась, закатила глаза и убежала в свою комнату, хлопнув дверью. “Замечательно. Вот я и стала ей семьёй”.

Вплоть до самого вечера Эви не могла придумать, что сказать такого, чтобы убедить Ами, что она ей не враг, но ничего не приходило в голову. Оставалось только прийти к ней в комнату и придумывать на ходу. Но когда дверь комнаты открылась…

Это было странно, но Ами в слезах выглядела намного красивее, чем обычно. Её глаза становились будто хрустальные. В том, как она украдкой смахивала их рукой, было столько женственности, что Эви поймала себя на жестоком желании, видеть её плачущей почаще.

Лицо Ами не краснело, не искажалось гримасами. Лишь глаза чуть воспалились, но даже это придавало какого-то шарма, как и рыжие волосы, выбившиеся из причёски. В этот момент она выглядела слабой и беззащитной.

Эти слёзы не только восхитили Эванджелину, но и стали сильным ударом. Она не имела ни капли сомнений, что она стала причиной этих слёз. Возможно, она не отпустила её на встречу с парнем, к которому Ами имела сильные чувства. Эви, страдая от неразделённой любви особенно остро сопереживала подруге, которая возможно испытывала ту же боль, что и она сама. И хотя Ами уверяла её, что причина слёз заключена не в ней, ей было сложно поверить в это. Эви было просто необходимо как-то загладить вину перед Ами.

Были ли эти события причиной того, что Эви заступилась за Ами? Определённо. Но не чувство вины двигало ею в момент её речи, а чувство несправедливости. Как когда-то ей, Эви, не давали в её мире жить как того хотелось ей, так и Ами была заперта словно в клетке. Или мы лишь всегда желаем то, что нам недоступно?

Как только Ами ушла наверх, Эви осела на пол там же, где стояла. Она очень устала и физически от занятий и морально, от собственных терзаний. Дать отпор Дмитрию стоило ей большой смелости. И правильно ли она поступила? А также, маленькая, крохотная, лицемерная мысль: “Заметил ли он её после этого?”. Её собственные чувства к Дмитрию становились всё более запутанными. Они не были уже просто романтизированными видениями юной девушки. Это была уже сильная привязанность. Чем больше она наблюдала за ним, тем больше сама запутывала нити её взаимоотношений с ним.

Нужно было открыто поговорить с ним, как взрослой женщине.

В оглушающей тишине дома, любой тихий звук вроде тиканья часов, раздавался как сильно шумящий магнитофон. Именно поэтому внезапно раздавшийся взрыв заставил Эви в ужасе отползти к стене, а после и на кухню, под стол, где она закрыла голову руками. Лишь после этого она поняла, что это была худшая из её идей и нужно было срочно разыскать Ами и покинуть дом.

Она выскочила обратно в холл, пытаясь понять источник звука. Стена в зал была полностью разрушена, вся комната была наполнена кусками мебели, потолка и других обломков. Везде было небольшое тление, будто бы зал недавно горел и его потушили, а на потолке была огромная дыра. Над залом располагалась комната Ами и теперь ее комната, то место, куда совсем недавно ушла девушка, была фактически разрушена.