Легенда о трех мартышках

Как-то раз Марлена не выдержала и спросила у Афанасии:

– Зачем ты живешь с Михаилом?

– Отличный вопрос, – засмеялась Фася, – ты не заметила, что мы женаты?

– Похоже, вы не любите друг друга, – бесцеремонно заявила Мара и тут же прикусила язык.

Но Афанасия не рассердилась, она лишь пожала плечами:

– В браке пылкость чувств исчезает быстро, потом начинаются будни.

– Лучше повеситься, чем спать с мужем по привычке! – воскликнула Мара.

Фася усмехнулась:

– Ох какая же ты молодая! Доживешь до моих лет, поймешь – семья строится не на страсти.

– А на чем? – заинтересовалась Мара, которая имела перед глазами вечно пьяного отца и постоянно беременную очередным нежеланным ребенком мать.

– На взаимоуважении, порядочности, надежности, – начала загибать пальцы Фася, – финансовом благополучии.

– Ты получаешь больше Михаила, – не успокаивалась Марлена, – а разве не мужчина обязан обеспечивать семью?

– Какая разница, кто зарабатывает, – улыбнулась Афанасия, – главное, что у семьи есть средства.

– Все равно странно, – протянула Марлена, – ты вкалываешь, ведешь хозяйство, прибегаешь домой в девять вечера и несешься к плите. А Михаил возвращается в районе четырех и ложится на диван с книгой! Он тебе не помогает!

– И прекрасно, – усмехнулась Афанасия, – не дай бог, он захочет посуду помыть – тарелки перебьет.

– Какая от него тогда польза? – раскипятилась медсестра. – Зачем ты его завела?

Афанасия расхохоталась.

– Завела! Отличный глагол, но так говорят о животных, вот хомячка можно завести, а я вышла замуж! Миша мне нравится, он терпелив, спокоен и снисходительно относится к жене-картежнице. Ты права, я много зарабатываю, но могу за один вечер просадить громадную сумму. Михаил меня никогда не ругает, даже сочувствует.

– Но ты можешь и выиграть! И потом: сама деньги добыла, вот и делаешь с ними что хочешь! – не сдалась Мара.

– Ох дурочка, – снисходительно сказала Афанасия, – давай так, ты выйдешь замуж, родишь ребенка, и тогда потолкуем. Я ценю в Михаиле его отношение к Игорю, он стал мальчику настоящим отцом. А ты бываешь в нашем доме и знаешь: Игорь трудный подросток.

Марлена автоматически кивнула. Сын Афанасии рос настоящим разгильдяем, он плохо учился, думал лишь об удовольствиях и девочках, мог прогулять школу, частенько врал матери и, как казалось Маре, был нечист на руку. Прямых доказательств воровства у нее не было, но один раз Марлена заглянула к Фасе домой, получив зарплату. Возвращаясь из гостей, медсестра спустилась в метро, открыла кошелек и обнаружила, что пачка купюр в отделении стала тоньше, в ней не хватало нескольких сотен[12]. Марлена отлично помнила, как, получив в кассе ассигнации, она аккуратно поместила их в портмоне и, никуда не заходя, приехала к Афанасии. Дома у подруги был только Игорь, сумку Мара оставила в прихожей. И куда испарились деньги? Но не пойман, не вор. Марлена сделала определенный вывод и с тех пор, заглядывая к Фасе на огонек, никогда не оставляла свой кошелек без присмотра.

Так что Игорь не очень нравился медсестре, вот почему она кивнула, когда Афанасия упомянула о трудностях в воспитании сына. Но тут Мару осенило.

– Что значат твои слова: «он стал мальчику настоящим отцом»? – воскликнула Кирпичникова. – Разве Михаил Игорю не родной?

– Нет, – чуть помолчав, ответила Фася, – сын у меня от первого брака. Миша его отчим.

Марлена хотела сказать, что Михаил замечательный человек, раз он пытается воспитывать противного Игоря, но удержалась от обидного для Фаси замечания.

Чтобы получить направление в институт, следовало три года отработать на предприятии. Мара терпеливо делала уколы и различные процедуры больным, она твердо шла к своей цели, мечта стать хирургом становилась день ото дня крепче.

Когда рабочий стаж Марлены составлял два года, ее мать родила двойню и умерла в больнице. Отец запил еще сильнее, двенадцать детей остались фактически сиротами. Мара растерялась, она была не готова встать во главе семьи, но отец-алкоголик конкретно приказал:

– Ты старшая, обязана всех воспитывать.

Девушка откровенно сказала:

– Я хочу поступать в институт!

Пьяница пустил в ход кулаки, и Мара сбежала из дома, прихватив нехитрые пожитки. Некрасивый поступок, но никаких нежных чувств к своим братьям и сестрам девушка не испытывала, она искренне считала, что маленьким детям будет лучше в интернате, а две старшие сестры, которым исполнилось семнадцать и пятнадцать, вполне способны работать. Но все же рассказывать о побеге из семьи на службе не хотелось. Марлена сняла комнатку в коммуналке и никому, даже Афанасии, не сообщила о смене адреса.

Как-то раз Мара после дежурства отправилась домой, села в метро, доехала до своей станции, вышла на платформу, сделала пару шагов и подвернула ногу. Щиколотка немилосердно заболела, девушка допрыгала на здоровой ноге до скамейки, села и услышала сзади почти родной голос.

– Очень тебя прошу, прекратите общение!

– Ты не можешь этого требовать, – ответил басок, который тоже показался Марлене знакомым.

Медсестра оглянулась, за ее спиной находилась другая лавка, на которой сидели… Фася и незнакомый парень.