Легенда о Вавилоне

Не напоминает ли будущее величие Иерусалима, по крайней мере внешне, величие Вавилона? Не хотели ли восстановители Иудеи построить одновременно и анти-Вавилон духовный, и нео-Вавилон политический, дабы славить истинного Бога из новой столицы мира?

Не мечтали ли они сменить могучий «град неправедный» на столь же могучий «град истинный»? Нео-Иерусалим по этой мысли — не перерожденный ли Вавилон? Произойти такого в реальности, конечно, не могло и не произошло, но даже отзвуки таких мечтаний весьма примечательны. Все-таки Вавилон оставил в еврейских священных текстах совершенно неизгладимый след.

Этому следу Вавилон обязан своим дальнейшим мифологическим существованием, пусть очень однобоким. Сами вавилоняне ушли из истории почти бесследно, не оставив после себя цивилизации-преемника. Единственным передатчиком их традиций были евреи, по известным причинам приставившие ко всем фрагментам вавилонского наследия большущий отрицательный знак. Подобное отношение в полной мере переняла цивилизация христианская, сведшая величайшую культуру к нескольким негативным мифам и весьма несимпатичным образам, и долго отказывавшаяся признать свои вавилонские корни.

Вплоть до сегодняшних дней распространена концепция «греческого чуда» ex nihilo: дескать, до древних эллинов цивилизации не было, а они ее единолично изобрели и благополучно передали на просвещенный Запад[540]. При этом с легкостью отметаются как неоднократные свидетельства самих греков, так и многочисленные археологические находки, подтверждающие громадное влияние (прямое или опосредованное), которое Восток напрямик или через посредников, оказал на формировавшийся в VII–V вв. до н.э. мир классической Греции. Подобная реакция естественна: как можем мы, самые демократичные, высокоморальные и богобоязненные, вести свою культурную родословную из обители разврата, столицы многих деспотов, источника мировой гордыни и центра непослушания Господу? Настолько велика оказалась «антивавилонскость» библейских текстов, что Вавилон в качестве абсолютно негативного символа заслонил другую древнюю культуру, о которой в Ветхом Завете тоже нет ни одного хорошего слова. Речь идет о Египте.

Во всем Священном Писании Египту отведена одна положительная фраза. Находится она в Новом Завете. Излагая речь Стефана перед синедрионом, приговорившем первого главу христианской общины Иерусалима к смертной казни, автор Деяний Апостолов делает краткое изложение истории Израиля. И, в частности, говорит следующее: «И научен был Моисей всей мудрости Египетской и был силен в словах и делах»^{166}. Каким-то невероятным образом вся дальнейшая европейская традиция восприятия Египта основывалась на этой единственной фразе. Поколения образованных европейцев искали ключ к означенной «мудрости», поднимали на щит так называемые герметические тексты, сравнивая их с Новым Заветом (!), и пытались сначала объяснить, а потом расшифровать иероглифы. Вдобавок они породили интеллектуальную моду на Египет, выразившуюся в расстановке древних статуй и обелисков на площадях и набережных европейских столиц (от Парижа и Рима до Петербурга), в масонских ритуалах и даже в сюжетных поворотах «Волшебной флейты» Моцарта. К этому можно добавить многочисленные романы о древнеегипетской жизни, а ныне и фильмы.

В итоге был создан миф о Египте, о главной из древних цивилизаций, значительно более известной общественному историческому сознанию, чем ее месопотамская сестра (кстати, старшая)^{167}. Надо признать, что этому способствовала и лучшая сохранность древнеегипетских памятников и их географическая близость к Европе. Да ведь Египет долгое время и был почти частью Европы — важнейшей и неотъемлемой областью греко-римского мира, и долгое время в качестве таковой воспринимался различными мыслителями. Может быть, поэтому все, написанное о Египте в Книге Исхода (а также в исторических и пророческих книгах Библии), никак не проецировалось на алкавших эзотерической мудрости богобоязненных европейцев. И поиски эти никогда не осуждались и самой церковью, ибо каким-то образом Вавилон настолько крепко воплотил в себе весь отринутый, дохристианский мир, что дал возможность потомкам изучать египетское и греческое наследие. За свой счет.