Легенда о волайтах

Вскоре вся деревня уже знала, что у Кордиса и Пекты появилась дочка, умная и рукодельная. А весной, когда начались полевые работы, познакомилась Спэй со всеми жителями деревни и всем полюбилась за доброту, ловкость и умелость в работе, за готовность помочь тому, кто нуждался в помощи. Ребятишки помладше гурьбой бегали за ней, ожидая своей очереди в получении какой-нибудь диковинной игрушки: собачки, уточки, свистульки, погремушки, — которые девочка делала для них во множестве из дерева, лоскутков, пуговиц, шишек.

Здесь впервые после долгого перерыва Спэй увидела и смогла как следует разглядеть себя в зеркале. Сердце больно сжалось, когда она поняла, что её крылья совсем не выросли со дня гибели Мирумтерры. Сама девочка выросла, и сильно, а крылья — нет. Видно, не хватает им магии зелёных холмов. Более того, вечно скрученные верёвками, они сморщились, усохли, и было ясно, что даже если бы Спэй оставалась такой же, как прежде, они были бы не способны поднять её в воздух.

— Хватит, зато маленькие крылья легче прятать.

И, действительно, теперь, чтобы их спрятать, можно было не надевать ни шали, ни плаща, достаточно было просторного платья.

Осенью девочка пошла в школу. Она отставала от своих сверстников, но живость ума и любознательность позволили ей быстро навёрстывать упущенное.

Следующей зимой Спэй с удивлением узнала, что и снег с морозом могут приносить немало радости. Дети, и даже взрослые, катались на коньках, лыжах и санках, играли в снежки, лепили снеговиков, строили ледяные крепости. Девочка не отставала от них. У неё дух захватывало, когда она съезжала на санках с горки. Казалось, крылья за спиной становились большими и сильными, когда мчалась на коньках. И хотелось петь:

Снежинка на ладони серебрится,

изящна и легка. Румянцем лица

покрыты. Смех весёлый на устах.

Лёд под ногами золотом лучится,

свет солнца отражая. На коньках

так хочется скорее прокатиться,

гурьбой потом лепить снеговика.

Так проходили день за днём, месяц за месяцем, времена года сменяли друг друга. И Спэй была счастлива. И всё же тоска по семье, по утраченной Мирумтерре, желание свободно расправить крылья и вновь взмыть в синее бесконечное небо постоянно ноющей болью отдавались в груди. Угнетала и необходимость скрывать, кто она такая, ведь только приёмные родители и лекарь знали правду.

Через пару месяцев после пятнадцатилетия Спэй в деревне появился отряд солдат, и всех жителей согнали на площадь. Девушке казалось, что сердце её остановилось, так были похожи эти солдаты на тех, которые безжалостно убивали волайтов. Мечи и секиры сверкали на солнце, пики грозно уставились остриями в небо. Офицер объявил, что началась война с соседним королевством, а потому армия нуждается в пополнении. Он отобрал шестерых самых сильных парней, не обращая внимания на слёзы матерей. А потом, зычно прикрикнув на расшумевшихся сельчан, спросил, не появлялся ли кто незнакомый в последнее время, даже в последние несколько лет в деревне.

— Бродят по нашей земле недобитые уроды-волайты. Нет-нет, то один, то другой где-нибудь покажется. Если поймаете, ждёт вас награда, если будете укрывать — голова с плеч.

Замерли деревенские, головы вниз опустили. Вперёд выступил староста:

— Не было и нет у нас никого чужого, добрый человек. Живём мы уединённо, большие дороги, а вместе с ними и чужаки, обходят нас стороной.

— Как знаете. Я предупредил. А теперь накормите отряд и разместите на ночлег, утром двинемся в путь.

На следующий день после ухода солдат пришли староста и ещё трое мужчин в дом вира Кордиса:

— Как только вчера офицер заговорил о волайтах, поняли мы, что за дочка у вас появилась, что за маленький горбик на спине у такой красавицы. Не бойтесь, никто в деревне не выдаст её. Полюбилась всем Спэй своей добротой и лаской. Рядом с ней любая работа становится легче и всё лучше получается. А её улыбка прогоняет тучу с самого хмурого лица. Но крылья пусть продолжает прятать, мало ли, кто чужой забредёт, или солдаты вновь неожиданно нагрянут.

Поклонились и ушли. А жизнь потекла дальше своим чередом, как будто ничего не произошло.

Год с лишним минул, и как-то осенью, когда зима уже стояла на пороге, появился в деревне странник, совсем ещё молодой, но худой, измождённый и слепой. Глаза словно заволокло белёсым туманом. В тёмных волосах пряди седых волос мелькают. Шёл и палкой впереди себя дорогу простукивал. Несколько старушек вышли к нему навстречу, вынесли хлеб и тёплое молоко, стали к себе домой зазывать, отдохнуть и обогреться. Хлеб взял, молоко выпил, а в гости зайти отказался.

— Спасибо, добрые люди. Нет ли у вас в деревне заброшенного дома? Там бы я и остановился перезимовать, если никто возражать не станет.